— Смотрите! Держи ее! Воспользовавшись суматохой, Уяргу вскочила на борт и решительно кинулась в волны.
— Спустить парус! Нос налево сильно! — немедленно отреагировала хозяйка корабля. — Парус, парус спускайте, улитки ленивые! Теперь все к веслам! Весла на воду! Левый назад, правый вперед сильно — и-и, р-раз! Оба борта вперед!
Мореходный корабль быстро нагнал уплывающую девушку, но как только ей собрались бросать канат, она нырнула и исчезла.
Найл, усмехнувшись простенькой уловке, перешел к другому борту. Белокурая голова и вправду таилась здесь, у самого корпуса. Поняв, что она обнаружена, Уяргу опять поднырнула под кораблем и поплыла от борта.
— Не сметь! — предупредил правитель смертоносца, собравшегося выпустить в нее парализующий импульс. — Утонет.
— Нос направо сильно…
— Отставить!
— Она удерет, Посланник!
— Пускай, — положил Найл ладонь Назии на руку. — Пусть плывет, куда хочет. Ты что, собираешься посадить ее на цепь? Приставить охрану? У нас и без нее хлопот хватает. Если не хочет присоединиться к нам добровольно — пусть плывет.
— Сожрут девицу ее боги, — покачала головой морячка.
— Конечно сожрут, — согласился Найл. — Но это ее жизнь, и она вправе сама решать, кому ее отдать. Подумай лучше о том, как взять шерифа на буксир.
— Мы потеряем в скорости почти вдвое! — попыталась отказаться хозяйка корабля, но Найл укоризненно покачал головой:
— Мы потеряем скорость в любом случае. Мы не сможем идти быстрее этого искалеченного кораблика, не бросать же его после того, как они нашлись? А гребцы на нем устали… Пусть немного отдохнут.
— Хорошо, — согласилась, скрепя сердце, Назия. — Но только на пару дней.
* * *
Вопреки надеждам шерифа и его команды, к вечеру высадится на берег им не удалось: морское побережье представляло из себя сплошную скалистую стену с редкими узкими расселинами, в которые Назия соваться не рисковала. Какие сюрпризы таятся среди шхер, она не знала и не хотела попасть в ловушку на ночь глядя.
До самых сумерек корабли двигались вперед, а когда настала ночь, отвернули в море и легли в дрейф.
Зато к середине следующего дня скальные уступы начали редеть, обнажая густые лесистые заросли и вскоре об оставшихся позади горах напоминали только отдельные крупные валуны, временами проглядывающие сквозь пляжный песок.
Моряки то и дело поглядывали на небо, с нетерпением ожидая заката и возможности высадиться на твердую землю, развести костры, поджарить свежую рыбку, а если повезет — то и какую-нибудь местную дичь.
Такой закон мореплавания — день пути и ночной отдых на берегу — был заведен исстари. Даже не Смертоносцем-Повелителем и хозяйками кораблей, а уже дано позабытыми финикийскими, вавилонскими, греческими мореплавателями. И только категорический приказ Посланника Богини заставил их впервые уйти от привычного побережья дальше, чем на полдня пути и пробиваться через бескрайние бездонные водные просторы.
В конце концов Назия тоже заразилась общими настроениями и отдала приказ о стоянке. С малого корабля тут же радостно сбросили буксирный канат, весла ударили по воде — киль зашуршал по песку, моряки тут же попрыгали за борт, одновременно и облегчая судно, и подпирая его плечами, совершили дружный рывок, и вот уже их оставшийся без мачты парусник лежал, наполовину вытянутый на пляж.
С флагманом все оказалось сложнее: подходя к берегу под острым углом, он сбросил якорь на толстом, скрученном из нескольких паутин и обернутом грубой нитью канате. Похожий на каменную палицу с деревянными зубьями якорь вгрызся в дно, одновременно и закрепляясь, и разворачивая корабль, после чего Назия приказала выбросить второй якорь и вытравить оба каната на несколько десятков метров. В итоге судно замерло на плаву в полусотне шагов от берега, носом к открытому морю и накатывающимся волнам.
Кормовой якорь двое гребцов подхватили на руки, прыгнули за борт, погрузившись почти по горло, отволокли немного назад и старательно вбили в песок. Только теперь, когда ее корабль стоял на растяжках, Назия облегченно перевела дух и распустила команду на отдых.
Радостно загомонившие моряки шустро разделись догола, ринулись в воду, неся туники на вытянутых руках, после чего заторопились в густые заросли собирать дрова и хворост. Найл посмотрел на ленивые серые волны, поежился и решил, что лучше переночует на борту. Однако неудобно с твоего кораблика высаживаться, Назия, — повернулся он к командующей флотилии.
— Он почти втрое тяжелее маленьких, Посланник, — пожала плечами женщина. — Команде на пляж его не вынести, а уж обратно на воду спустить и вовсе невозможно. Зато он один берет в полтора раза больше груза, чем два малых вместе взятые.
— А какой в этом смысл, если этот груз толком не выгрузить, не загрузить?
— Почему не загрузить? — удивилась морячка. — С причала это делать очень удобно. А где причалов нет, такие суда не используются. Они ходят только от волока до города, и от города до Провинции.
— Помогите-е!!! — один из моряков выскочил из прибрежного кустарника, рухнул на пляж и, загребая песок руками, скользнул обратно под ветки.
— Семнадцать демонов мне в брюхо! — громко выругался шериф. — А ну, все назад! Сюда! Строиться здесь! В щиты!
— А-а!!! — над травянистой проплешиной промелькнули человеческие ноги.
Найл, ничего не говоря, кубарем скатился в каюту, схватил щит, проверил висящий на перевязи меч, выбежал и, не останавливаясь, прыгнул в воду. Впереди, тяжело расталкивая грудью воду, уже двигались остальные братья с флагмана, сбоку тяжело дышала, держа над головой копье, Нефтис. Позади послышался всплеск от догоняющей их Назии.
— Безоружные, сюда! За стену! — продолжал орать шериф Поруз, подгоняя пятящихся от лесных зарослей моряков. — Быстрее, если жить хотите!
Когда-то, получив в дар от принцессы Мерлью, ставшей правительницей Серых гор, несколько повозок с гарпунами — насажанными на короткие толстые древки костяными зазубренными наконечниками, Найл роздал их морякам. С тех пор они так и остались единственным оружием покорителей водных просторов. С точки зрения северянина Поруза — это просто ничего.
Выбравшись на берег, Найл остановился, перевел дух, оценил тактическое мастерство шерифа, использовавшего все наличные средства для создания максимально прочного боевого построения, а затем, не тратя время на лишние разговоры, растолкал испуганных моряков и встал в общую фалангу, положив правый край щита поверх левого края щита Навула, на его плечо, а своим плечом подперев левый край своего щита — и, одновременно, правый край щита Тритии.
