12
В следующие месяцы хлопот было не меньше, чем перед стартом «Пионера», кстати, его отправили отдыхать в музей Смитсоновского института. Большая группа инженеров и куча рабочих готовили катапульту. Еще две команды строили новые корабли — «Мейфлауэр» и «Колонист», еще, одна проектировала третий корабль. Всеми работами заправлял Фергюссон, а Костэр получил должность инженера-консультанта и подключался то к одной, то к другой группе. Колорадо-Спрингс превратился в настоящий промышленный город. Федеральное шоссе Денвер-Тринидад выбросило побег в его сторону, обойдя Петерсон-Филд.
Гарриман вертелся, словно кот с двумя хвостами, работал по восемь дней в неделю, разучился спать и совершенно загонял Камин-за и Монтгомери, но к Костэру в Колорадо-Спрингс наведывался регулярно.
Луна-Сити решили заложить в ближайший перелет и потому «Мейфлауэр» строился в расчете на семь человек. Четверо должны были остаться на Луне до следующего рейса. Для них корабль нес воздух, пищу, воду и герметичное алюминиевое убежище — его планировали закопать в рыхлый лунный грунт.
Вокруг четырех вакантных мест разгорелось столько споров, что акции снова пошли нарасхват. Гарриман требовал, чтобы это непременно были две супружеские пары, ученые яростно возражали. Наконец, стороны пришли к компромиссу: все четверо будут учеными, но в то же время — супружескими парами. Среди ученых прокатилась эпидемия браков, которые после оглашения результатов конкурса были поспешно расторгнуты.
Параметры «Мейфлауэра» были максимальными для корабля, выводимого на околоземную орбиту катапультой и собственными двигателями. Незадолго до старта были запущены четыре больших безымянных танкера. Их вывели на ту же орбиту, которая предполагалась для «Мейфлауэра», и собрали в группу. Они должны были снабдить корабль горючим.
Это было труднее всего — собрать их в группу, чтобы Ле Круа мог подоить их одного за другим. От этого зависела судьба экипажа.
Долго прикидывали, как возвращать пилотов с танкеров, пока Костэр не предложил простой и дешевый выход.
Автопилот, внук радиолампы и сын управляемого снаряда, должен был собрать танкеры. На первом танкере не было автопилота, им управлял второй танкер с помощью робота и маленького двигателя. Третий танкер вел два первых, четвертый — всю квадригу.
Таким образом, задача Ле Круа была достаточно проста, лишь бы система сработала.
Стронг показал Гарриману отчет о продаже автоматического выключателя «Гарриман, Стронг энд Компани», но тот только отмахнулся.
Стронг все же сунул бумаги ему под нос.
— Это не пустяки, Дилоуз. Это деньги, наши деньги и ничьи больше. Тебе следует побольше интересоваться текущими делами, а то как бы не пришлось торговать яблоками на углу.
Гарриман откинулся в кресле, сцепил руки на затылке.
— Слушай, Джордж, как ты можешь думать о всяких мелочах в такой день? Неужто в твоей душе нет ни капли поэзии? Или ты не слышал, что я сказал, когда вошел? Удалось! Первый и второй танкеры сошлись ближе, чем сиамские близнецы. Через неделю можно лететь.
— Слава богу. Но дело остается делом.
— Вот ты им и занимайся. У меня встреча с Диксоном. Когда он хотел прийти?
— Будет с минуты на минуту.
— Чудесно! — Гарриман откусил кончик сигары. — А, знаешь, Джордж, я даже не жалею, что не полетел на первом корабле. У меня все впереди, я предвкушаю полет, словно жених — первую брачную ночь, и так же счастлив.
Диксон пришел без Энтенцы, словно хотел лишний раз подчеркнуть, что контролирует лишь одну долю. Они пожали друг другу руки.
— Слыхали новости, Дэн?
— Да, Джордж сказал.
— Все готово. Точнее, почти все. Через неделю с небольшим я буду на Луне. Трудно поверить, правда? Неужели вы не хотите меня поздравить, старина?!
Диксон молча уселся и спросил:
— Почему вы летите, Дилоуз?
— Что? Ну и вопросец, Дэн! Так ведь ради этого я и заварил всю эту кашу.
— Вопрос вполне нормальный. Итак, почему вы летите? О колонистах я не спрашиваю — все они тщательно отобранные ученые. Ле Круа — пилот, Костэр проектирует лунный город. А вам-то это зачем? Что вы там будете делать?
— А, вот вы о чем! Но я же возглавляю все дело и собираюсь стать мэром Луна-Сити.
Возьмите сигару, дружище, — улыбнулся он, — меня зовут Гарриман. Не забудьте проголосовать…
Диксон не ответил на его улыбку.
— Так вы собираетесь там остаться?
— Это только мечты. Чтобы я смог остаться на Луне, нужно очень быстро установить жилище, тогда мы сэкономим достаточно воздуха и припасов. Надеюсь, вы не станете возражать?
— Я не позволю вам лететь вообще, Дилоуз, — ответил Диксон, глядя ему прямо в глаза.
Гарриман так удивился, что потерял дар речи.
— Не шутите так, Дэн, — вымолвил он наконец. — Я лечу, это решено. Ни вы, ни даже Господь Бог, не сможете меня остановить.
— Я не могу отпустить вас, Дилоуз, — покачал головой Диксон. — Я вложил в это дело слишком много. Случись с вами что-нибудь — и я потеряю все.
— Чепуха! Продолжите дело с Джорджем, вот и все.
— Спросите у Джорджа сами.
Стронг промолчал, избегая встречаться взглядом с Гарриманом.
— Не обманывайте себя, Дилоуз. Все это дело — вы и только вы. Если вы погибнете, всему делу конец. Я говорю не о космических путешествиях — они-то будут продолжаться, даже если на вашем месте будет другой; вы их хорошо подтолкнули. Я говорю, что рухнет конкретное предприятие — наша компания. Мы с Джорджем едва сможем свернуть дело, получив полцента за вложенный доллар. Мы разоримся.
— Черт побери, мы ведь ничего не продаем, точнее — продаем нечто неосязаемое. И вы прекрасно это знаете.
— Это нечто неосязаемое — вы, Дилоуз. Вы — гусыня, что несет золотые яйца. Мне нужно, чтобы вы остались здесь и вели все дело. И не рисковали собой до тех пор, пока не поставите дело так, что с ним справится любой путный администратор вроде Строи га или меня. Я говорю откровенно: я слишком много вложил в это дело и не позволю вам ставить все под удар ради ваших причуд.
Гарриман вскочил, тяжело дыша.
— Вы меня не остановите! — медленно и внятно сказал он. — Вы же знаете, как это для меня важно. Все силы неба и преисподней меня не остановят.
— Мне очень жаль, Дилоуз, — спокойно ответил Диксон, — но я вас остановлю. В конце концов — задержу корабль.
— Не посмеете! У меня не меньше адвокатов, чем у вас, к тому же мои — получше ваших.
— Учтите только, что в американских судах вас уже не так любят, как когда-то. Ведь оказалось, что Луна вовсе не принадлежит Соединенным Штатам.
