– Вас не заинтересует атом углерода? - спросила Дауни, взглянув на них с легкой улыбкой.
– Атом углерода?!
– Здесь он представлен несколько иначе, чем обычно делаем мы: впрочем… да, это вполне может быть описанием структуры углерода - Она выпустила дым из ноздрей.
– Не это ли вы имели в виду, Эрнест? Рейнхарт и Джирс снова склонились над лентой.
– Конечно, я все подзабыл… - сказал Джирс.
– Но ведь это возможно?
– Да-да, вполне. Но нет ли там чего-нибудь другого?
– Не должно быть, - сказал Флеминг. Он почувствовал себя увереннее, от прежней задумчивости не осталось и следа. - Разберемся с самого начала: вспомните вопрос о водородном атоме. Она спрашивает нас, к какой форме жизни мы принадлежим. Все остальные цифры - это прочие возможные пути создания живых существ. Но мы о них ничего не знаем, потому что земная жизнь основана на углероде.
– Хорошо, но ведь это лишь предположением - согласился Рейнхарт. - Как мы поступим дальше? Введем в машину цифры, относящиеся к атому углерода?
– Да, если хотим сообщить ей, из чего мы сделаны. Она этого не забудет.
– Вы что же, предполагаете, что машина может обладать разумом? - сказал Джирс, у которого не было времени фантазировать.
– Послушайте,- повернулся к нему Флеминг. - Принятое нами послание состоит из двух частей: во-первых, оно содержит схему построения машины и, во-вторых, дает нам массу основных данных, предназначенных для ввода в эту машину. Раньше мы не знали, что заключается в этих данных, но теперь начинаем узнавать. Имея информацию, которая содержится в основной программе, и получив то, что сообщим ей мы, она сможет узнать о нас все, что ей заблагорассудится. И научится использовать такие данные. И уж если это не разум, то что же это такое?
– Просто очень полезная машина - сказала Дауни. Флеминг резко повернулся к ней.
– Ну, ясно - раз нет протоплазмы, ни один биохимик не способен вообразить, что может быть мысль! Дауни пренебрежительно фыркнула.
– Чего же вы все-таки боитесь, Джон? - спросил Рейнхарт.
– Конечных результатов. Нас научили, как построить машину, не ради развлечения и не для нашей пользы.
– Это у вас навязчивая идея, - заметила Дауни.
– Вы так считаете?
– Вам преподнесли чудесный подарок - воспользуйтесь же им! - Дауни обращалась к Рейнхарту. - Если вы по методу доктора Флеминга введете в машину формулу углерода, то, наверное, получите что-нибудь еще. Таким путем можно строить все более сложные структуры, используя для обработки вашу замечательную машину. Только и всего. Так воспользуйтесь же случаем!
– Ну как, Джон? - обратился к Флемингу Рейнхарт.
– На меня не рассчитывайте.
– А вы не взялись бы за это, Мадлен? - спросил профессор.
– Отчего вы сами не хотите? - в свою очередь поинтересовалась она.
– Слишком уж далеко от астрономии до биосинтеза. Если университет отпустит вас…
– Мы создадим вам все условия. - Если уж Джирс за что-то брался, то он действовал быстро. - Вы ведь говорили, что зашли сейчас в тупик? Дауни колебалась.
– Вы будете со мной работать, доктор Флеминг? Флеминг покачал головой.
– Прежде чем начать, надо хорошенько все обдумать.
– Я с вами не согласна.
– Я сделал то, что хотел, и с меня хватит. И, собственно говоря, сделал даже больше, чем собирался, - решил доказать, что я был прав. Дальше я не пойду.
И все-таки весной Флеминг приехал в Торнесс; по его словам, чтобы навестить Джуди, но на самом деле им двигало болезненное любопытство. Он не подходил к корпусу, где стояла счетная машина, но Джуди и Бриджер независимо друг от друга рассказали ему о том, что там происходило. К зданию было пристроено дополнительное крыло, в котором Дауни разместила свое лабораторное оборудование, включавшее установку для химического синтеза и электронный микроскоп. Кроме Кристин, Дауни привлекла к работе несколько своих аспирантов. Ей были предоставлены денежные средства: Рейнхарту и Осборну удалось добиться больших субсидий.
– А что же делаешь ты? - спросил Флеминг. Они сидели на обрыве над причалом.
– Меняюсь с временами года, - Джуди улыбнулась ему ласково, но осторожно. Ее поразила перемена в нем - нездоровый цвет лица и весь его изможденный вид, но более всего какая-то глубокая внутренняя опустошенность. Ей мучительно хотелось близости с ним. Но одновременно она стремилась сохранить то расстояние, которое разделяло их во времена прежней дружбы: это расстояние Джуди считала границей, и ей казалось бесчестным переступить эту черту, одновременно продолжая делать свое дело, которого она теперь стыдилась. Узнав, что Флеминг возвращается, она даже пыталась отказаться от назначения, но ее не отпустили. Она уже знала слишком много, чтобы рассчитывать на освобождение от должности, и слишком много, чтобы сказать Джону правду о себе. Бриджер всю зиму провел за работой, не покидая территории Центра; в его поведении как будто не было ничего подозрительного. Однако в окрестностях несколько раз замечали автомобиль Кауфмана, а на станции высокий, невообразимо одетый шофер следил за приезжающими и уезжающими; по крайней мере один раз он звонил Бриджеру. После этого звонка Бриджер стал казаться еще несчастнее и начал перепечатывать для собственных нужд выдаваемые машиной результаты. Об этом узнала не Джуди, а Кводринг, однако это не имело последствий. Белая яхта больше не появлялась, что, впрочем, было не удивительно, так как зимнее море неистово бурлило штормами и снежными шквалами. Ближе к весне начал работу военно-морской патруль, усиленный вертолетами; все это, видимо, отпугнуло тех, кто посылал яхту. Но вместе с усилением режима секретности повысилась и цена за получаемые сведения, и среди начальников Джуди бытовало общее мнение, что ставки в этой игре растут. Джуди, единственной обязанностью которой было наблюдение, как всегда, могла свободно распоряжаться своим временем. Кводринга это даже устраивало, так как и Флеминг был, что называется, под присмотром. Джуди сидела с ним над обрывом, притворялась, что счастлива видеть его, и терзалась от мучительной раздвоенности.
– Когда же вы собираетесь устроить пресс-конференцию?- задал Флеминг очередной вопрос.
– Не знаю, может быть, в этом году или в будущем… В общем, когда-нибудь устроим.
– Все это должно было стать достоянием гласности еще несколько месяцев назад!
– Но если это секрет?
– Секрет потому, что так удобнее политиканам. Вот почему все идет куда-то не туда. Как только науку отнимают у ученых и передают политиканам - ее обрекают на гибель. - Он кивнул головой в сторону городкам - Если все это и без того не обречено.
