Вот почему мне в своё время такое в голову не пришло? Наверное, потому, что ломать казённое имущество — это как-то против правил. А у меня в голове они тогда ещё сидели прочно. Ну нельзя же вот так, своими руками, ломать то, что охраняешь. Н-да.
Ушла она тоже красиво. Заодно проверив маскировку. Система автоматического контроля даже не дёрнулась. От масс-сканирующей подсистемы, правда, была парочка запросов. Ответа не получила и успокоилась. Ну, тут, конечно, масса астероида прикрыла. А остальные — ноль внимания. Какая же всё-таки классная штука «Призрак» девятой модели!
До меня она добралась в три прыжка. Уложилась бы в два, но нужна была коррекция, Плюс к тому Саша плохо переносит деритринитацию. Тошнит её от больших риманов. Ну тут уж ничего не поделаешь, особенность организма.
Между прочим. На самом деле эта самая риманозависимость — штука совершенно загадочная. То есть ни физика, ни медицина её объяснить не могут. По теории, этого вообще не должно быть. Потому что при линейной скрутке пространства материя сворачивается вместе с ним. То есть ни единая молекула со своего места не сходит. По энергии то же самое: скрутка — замкнутый лепесток псевдовуали, энергия по контуру строго ноль. Замер скрутки осуществляется косвенно, по градиентному следу. Но внутри человека таких приборов нет. И тем не менее, у каждого двадцатого — риман-синдром. Тошнит их, крутит. И никто этим не занимается. Ну то есть раньше занимались, но ни до чего не докопались. А теперь есть нуль-Т, и типа зачем.
О, вот ещё вспомнил — в лётном был случай. У нас на первом курсе учился такой Рома Долотов. Внук легендарного адмирала Долотова. Который во всём Космофлоте последним имел это звание. Ему одному оставили, в знак признания заслуг. Старик, по рассказам, был кремень: дико упёртый и принципиальный. Так вот, он вбил себе в голову, что внук обязательно должен пойти по стопам предков. Воспитывал его в семье, все тесты просматривал сам. И готовил в лётное. А тот не хотел — вбил себе в голову, что хочет быть художником. Дед надавил, пошёл всё-таки парень летать. Причём взяли его без тестов и без экзаменов. Так вот, этот самый Долотов на больших риманах регулярно обблёвывался. Преподы писали деду — заберите внучка, он летать не может. А дед им отписывал: нет, Ромка всё врёт, таблетки какие-нибудь глотает, чтобы от долга своего сбежать. Дайте ему двое суток губы и учите дальше, он способный. И что же в итоге? Дед прав оказался. Полгода повыпендривался парень да и прекратил. Куда-то весь синдром девался. И летать стал ну просто фантастически. Взял несколько серьёзных призов. А когда дед умер, на следующий же день подал рапорт. По слухам, пошёл в художественное. Откуда его через полгода выгнали за полную бездарность. Вот так-то.
Тьфу, опять отвлёкся на ерунду всякую. В общем, у Саши риман-синдром, к сожалению, настоящий. Так что она малость запоздала. Может, и к лучшему.
Для начала Саша попыталась состыковаться со станцией. Станция не отвечала. Ну то есть совсем. Саша, естественно, подумала, что случилось что-то плохое. (Да, случилось: галакты меня заблокировали, вот только не знаю как). Вывод: до меня кто-то добрался. Скорее всего — КОМКОН. Дальше что? Меня либо убили, либо увезли, либо держат здесь. В любом случае последнюю гипотез нужно проверить. Для этого нужно войти внутрь. Причём желательно так, чтобы мои возможные тюремщики были чем-нибудь заняты.
Оружия на «Призраке» нет. В смысле — корабельного. Но вообще-то корабль такого класса сам себе оружие.
Саша сделала просто. Подошла поближе. Так, чтобы не задеть жилые помещения и энергоблок. И включила противометеоритное поле корабля на релятивистскую мощность. Какое выставляют, когда корабль идёт на субсвете.
Ну а поле такой мощности оторвало кусок станции. Со всеми потрохами. Куда Саша и пошла со скорчером — меня спасать.
Вместо этого пришлось отпиливать плазменным резаком приклеенных ребят и тащить их к себе. Вкалывать снотворное, паковать в контейнер, а теперь ещё и сам контейнер оборудовать.
Ну а я сижу и думаю, что с ними теперь делать. В смысле — как их отправить домой.
Тааак.
В КОМКОНе, похоже, спохватились и порядок навели. Почтовый ящик Вандерхузе мне больше недоступен. Секретный, где он с Леной переписывался — тоже. Все мои допуски аннулированы. Даже комовский пароль доступа.
А и пёс с ними. Всё, что нужно, у меня уже есть.
Контейнер с Толиком и прочими оставил на старом месте. Ну, где была станция. Сейчас её нет. Я так подумал — нехорошо после себя мусор оставлять. Подцепил обломки полем, разогнался, отпустил. Теперь всё это добро летит точнёхонько по направлению к планете типа Юпитера.
Всё, пора и вправду заканчивать. Хотя уже и охота проходит. Пока во мне сидела та зараза — было желание. А теперь — ну просто «надо».
Значит, так. Подбиваем бабки.
Валентина Малахова, заразившегося «болезнью Званцева», подлечили. Довольно сложным способом: ввели в кровь искусственные самомодифицирующиеся иммунные тела. По сути — некий аналог фукамизации. Нормальный возраст вернуть ему так и не смогли. К тому же от «званцевской бомбы» у него в голове остался след: периодические падения таламической активности. Чтобы этого избежать, ему назначили регулярные психокорректирующие процедуры.
Рассказали ему при этом вот что. Дескать, ужасная экологическая катастрофа на Надежде комплексно повлияла на всех, кто там был. Фукамизированные её пережили лучше, но вообще-то затронуло каждого. Но учёные ищут средство к окончательному исцелению, нужно только потерпеть. И цацку дали, как без этого.
Кстати вот тоже. Саша спрашивала, зачем человеку говорить, что не он один пострадал. Это такая психологическая штука, про неё мне Левин рассказывал. Но вообще-то любой администратор, занимающийся такими делами, её знает.
Суть в чём. Обычному человеку в нашем обществе трудно жить без одобрения коллектива. Или хотя бы без чувства, что ты принадлежишь какому-то коллективу. Иначе человек начинает такой коллектив искать.
То есть. Если что-то случилось и по этой причине пострадало несколько человек, то это, с формальной точки зрения, хуже, чем если пострадал всего один. Но вот этому самому одному пострадавшему хуже, чем если бы с кем-то случилась та же беда. Потому что во втором случае у него есть чувство, что он не один такой.
Ну вот хотя бы. Почему из того же лётного никогда не выгоняют скопом? Ну вот, допустим, три курсанта устроили пьянку, их за это исключают. Но никогда чтобы всех сразу. Неееет. Сначала исключат одного, через какое-то время рассмотрят дело другого, и только потом третьего. И даже если нужно выгнать много людей — такое бывало — то покидают они училище в разное время. Хотя бы немного разное. Одного утром отправят, другого вечером.
