– Нету такого способа, – проговорил Влад, глядя Анжеле в глаза. – Если был бы… Я жил бы сейчас совсем по-другому.
– Вранье, – сказала Анжела. – «По-другому»… Не жил бы ты по-другому. Живешь, как можешь. И врешь себе: я, мол, не виноват, это обстоятельства… А ты просто по-другому не можешь!
– Вот что, – сказал Влад почти ласково. – Послушай, красавица, что я расскажу тебе. Ни один доктор, ни один экстрасенс, ни знахарь, ни прочий шарлатан не отвяжут тебя от меня. Ровно как и меня от тебя. Мы скованы большой цепью… ржавой, но крепкой, и очень короткой. И так нам предстоит жить – год за годом, до старости; и тот из нас, кто сдохнет первым – будет счастливчик, потому что второй сдохнет в корчах над его трупом безо всякого комфорта. Ясно?
* * *
Он проснулся на рассвете; поезд шел ровно, умиротворяюще постукивали колеса, в купе стоял полумрак. Влад резко сел на постели; вторая полка была пуста. Анжелиной шубы, еще вчера занимавшей полкупе, не было тоже.
Влад встал. Рывком поднял пустую полку, заглядывая в багажник; разумеется, Анжелина сумка исчезла. Железный ящик зиял пустотой, только в уголке его сиротливо валялся смятый конфетный фантик.
– Идиотка, – простонал Влад вслух.
Выглянул в окно, пытаясь определить, где находится поезд; разумеется, по сосновым стволам и телеграфным столбам определить можно было только время суток, да и то с трудом. Влад оделся и вышел в коридор. Все купе были закрыты, тусклый электрический свет смешивался с тусклым светом нового дня. Добравшись до расписания, Влад посмотрел на часы; последняя остановка была час назад, поезд две минуты стоял на малюсенькой станции, и проводник, которого Влад поднял долгим стуком в дверь (сколько раз его самого вот так поднимали когда-то!), подтвердил, что дама в рыжей шубе потребовала выпустить ее на полустанке.
– Но вы ведь знали, что у нее билеты до конечной, – сказал Влад.
Проводник замялся:
– Так она же попросила, значит… Прямо потребовала, если честно сказать… Откуда мне знать? Она же не маленькая, сама, значит, знает… Поругались там или что – это не мое дело, она меня сама попросила, и сошла, значит…
Влад вернулся в купе. Лег, укрылся с головой тонким казенным одеялом, и неожиданно для себя заснул спокойно и крепко – впервые за много дней.
Его разбудил звук открывающейся двери; Влад сел, ничего не соображая, догадываясь только, что это проводник пришел предупредить о скором прибытии; вместо проводника перед ним обнаружилась Анжела в мокрой, пахнущей сырой шерстью шубе.
Влад лег снова. Закрыл глаза; он слышал, как Анжела снимает шубу (край ее мазнул Влада по лицу). Как открывает полку, опуская на место сумку; как усаживается, пытаясь успокоить тяжелое сбивчивое дыхание.
– Проветрилась? – спросил Влад, не раскрывая глаз.
– За пивом вышла, – сказала Анжела сквозь зубы. – От поезда отстала, пришлось на машине догонять, деньги на ветер выбрасывать…
– За пивом? В четыре утра? С сумкой?
– Тебе-то что, – устало буркнула Анжела. – Вставай… Через час прибываем.
* * *
«– …Раньше здесь обитало одно очень храброе племя, – продолжал Гран-Грэм. – Не люди, нет. Броненосцы. Они чуть поменьше человека и почти вполовину меньше тролля. Но покрыты броней, широки в плечах, очень тяжелы и сильны. Только такие могли выжить здесь…
– Но ведь здесь так хорошо! – воскликнула Дея.
– Да, – ответил Гран-Грэм. – Это лучшее место в мире… Сюда ломились захватчики – всегда и со всех сторон. Броненосцы жили, сражаясь за каждый свой день. Один броненосец мог удерживать полдесятка тяжело вооруженных врагов…
– Где же они сейчас? – спросил Философ.
Грэм вздохнул:
– Погоди… У броненосцев почти не было свадебных обрядов, был только один: молодые супруги открывали друг другу слабые места в своей броне. Потому что у любой брони, даже самой совершенной, всегда найдется слабое место… И, зная такие места друг у друга, супруги всегда сражались в паре – чтобы вовремя прикрыть…
– Где же они сейчас? – спросила на этот раз Дея.
– Когда муж и жена переставали доверять друг другу, – медленно сказал Грэм, – это означало почти верную смерть одного из них… или обоих. Потому что оба знали, куда бить, чтобы броня треснула. Вопрос был только в том, кто ударит первым. Поэтому…
Из-за холмов донесся далекий, скрипучий, как старые качели, леденящий душу крик».
* * *
– Ты скажешь мне правду, – предложила Анжела.
Влад сидел в своем собственном кабинете, перед компьютером; к несчастью, он забыл запереть дверь. Вот уже два дня он жил в своем доме, вот уже два дня Анжела не выходила из запертой комнаты наверху, и Влад не тревожил ее – ждал, пока возьмут свое ненасытные узы. Каморка с одним окном называлась «комнатой для гостей», возможно, у прежних хозяев там действительно останавливались гости…
Единственным прибежищем для Влада оставалась работа; сегодня утром он сел за компьютер и к обеду почти закончил шестую главу – когда незапертая дверь отворилась, и в проеме обнаружилась Анжела с маленьким черным пистолетом в руке.
Пистолет глядел Владу в глаза. С трудом оторвав взгляд от черного дула, он посмотрел на Анжелу:
– Ты… в своем уме?
– Говори, как можно разрушить связь. Или я прострелю тебе колено.
Незаконнорожденный тролль, пытающийся выручить из беды своих друзей, и эта женщина с пистолетом обитали в разных мирах, а он, Влад, сидел на переезде.
– Я не знаю, как разрушить узы, – сказал он медленно. – Если хочешь, я покажу тебе любопытные медицинские документы… Когда я продал права на свою первую книжку сказок – знаешь, на что я потратил все деньги? Угадай…
Пистолет дрогнул. Оторвался от Владова лица, обратился вниз, к колену:
– Я считаю до пяти. Раз… Два…
Она не владела собой.
Она была как ребенок, которому всегда все позволяли, а потом вдруг взяли и отобрали игрушку. Она готова была разрушить мир – только затем, чтобы погремушка вернулась обратно в кулачок.
– Погоди, – сказал Влад, стараясь говорить как можно спокойнее. – Я покажу тебе рентгеновские снимки, энцефалограмму, развернутые анализы…
– Три, – голос Анжелы дрогнул. – Тебе не удастся меня надуть. Четыре…
Белое лицо ее перекосилось, как растянутая за углы простыня; мгновение – и Влад полетел в одну сторону, вертящееся кресло, на котором он сидел – в другую, а щепка, отколовшаяся от дубового стола – в третью. Кресло опрокинулось; Влад дернул за край ковровой дорожки, Анжела потеряла равновесие, и вторая пуля ушла в потолок. Влад дернул еще раз – Анжела грянулась на пол, но пистолета не выпустила, Влад подоспел, чтобы перехватить руку с оружием, прижал к полу – и сжимал до тех пор, пока Анжелины пальцы не выпустили пистолет.
