— Ещё… Одно… Больше так не высовывайся. Я, конечно, понимаю, что ты хотел навести порядок. И благодарен тебе за это. Но впереди у нас битвы и кровь. И каждый фиориец для нас там — на вес золота.
— Я понимаю, Урм…
Герцог поднимается из-за стола. Затем мы прощаемся, и дель Саур уходит. А ночью мне передают толстую пачечку бумаги, покрытую письменами. Он просто не мог успеть написать всё это за столь малое время. Да и видно, что листы потёрты, и относятся к разным временам. Значит, Урм дель Саур мне доверяет… Насколько это возможно в такой ситуации. Во всяком случае, прямым текстом выдал, что дело нечисто, и что уровень знаний здесь гораздо выше, чем я считал. И связи с нашим миром либо были, или даже сейчас имеются. Но в любом случае, это допуск не майора, даже бывшего спецназовца, а кое-кого гораздо выше… Опять двадцать пять! И снова полное отсутствие информации. Хотя… Может чего и найдётся в этих листах. Но цена этих вот записок, что у меня в руках, очень высока. Пять тысяч человеческих жизней, включая мою. Стоят они этого? Думаю, что да. И я погружаюсь в чтение, пока есть возможность, и вокруг спокойная обстановка. До утра времени много. Днём отосплюсь. Благо командиры у меня грамотные. Присмотрят за лагерем и людьми. Тем более, что раз я вызывал из лагеря дополнительную охрану, значит, буду занят… Ах, да. Последнее на сегодня. Лист мелованной бумаги с моих мануфактур. Личная печать. Красивая шкатулка, украшенная тонкой резьбой из драгоценного синего дерева, обшитая изнутри великолепным белым атласом. Пишу коротко: 'Я признаю тебя своей законной женой, принцесса Ооли, перед Высочайшим и людьми. Граф Атти дель Парда'. Печать. Подпись. Алые чернила почти мгновенно впитываются в гладкий лист. Приложить печать, намазанную чёрной краской. Подождать несколько мгновений, пока оттиск высохнет. Готово. Сворачиваю трубочкой послание. Оборачиваю получившийся свиток брачным ожерельем. Закрываю ларец, завязываю ленточкой, капаю уже расплавившимся в чашке сургучом. Снова печать. Затем пишу подтверждение для матушки, где каюсь в содеянном грехе, умоляю меня простить и заявляю, что во искупление своей низости беру ушастика в законные жёны перед Высочайшим и людьми, в знак чего посылаю Ооли брачное ожерелье. Выхожу в коридор, где на стульчике сидит слуга:
— Это нужно отправить в Парда и вручить моей супруге. Письмо же…
Протягиваю ему шкатулку с лежащим сверху запечатанным конвертом:
— …для моей матушки, графини-матери досы Аруанн дель Парда.
Тот почтительно берёт, кланяется:
— Будет исполнено в кратчайший срок и со всем тщанием, сьере граф.
— Спасибо…
Возвращаюсь в покои и погружаюсь в чтение. Записки герцога действительно относятся к разным временам. Написаны бессвязно, сумбурно, это нечто вроде дневника. Передо мной раскрывается завязь интриг, подлости, отвратительных, жутких злодеяний. Герцог перед собой был честен. И поведал многое и из своих дел. Не щадя, без оправданий и приукрашивания. Откровенно. Не знаю, смогу ли я теперь общаться с ним так, как раньше. Воистину, внешность обманчива. Впрочем, по сравнению кое с кем, кто упоминается в его записках, дель Саур просто ангел. А ещё есть две карты. Первая — тайники, где хранятся ценности герцога, там сделана быстрая приписка: Приданное Лондры. Что же, я не собираюсь отбирать у сироты её деньги. Насчёт этого, сьере герцог, можете быть спокойны. Но вот вторая… Покрытая кучей непонятных значков. И тоже короткая надпись сверху — убежища Владык. Места, где те могут спрятаться. Почти в каждом владении есть свои тайники. А в Парда? Хвала Высочайшему — нет. Зато имеется ряд схронов неподалёку от замков Тумиан, Иоли, Варезо. Вернусь — передам своим диверсантам, пусть начинают зачистку. Проклятые души! Вы заплатите за всё!.. Отрываюсь от последнего листка — за окном брезжит рассвет. Небо стремительно светлеет, но сна нет в одном глазу. Но всё-равно надо лечь, потому что рано или поздно сон меня свалит, да и завтра уже вновь трогаемся в путь. Так что, хочешь, не хочешь, но надо отдохнуть. И я укладываюсь на кровать, чтобы снова и снова, с закрытыми глазами, обдумать свои дальнейшие шаги…
Глава 8.
Два месяца спустя после отъезда Атти дель Парда. Замок Парда.
— Ооли! Девочка! Письмо! Письмо от Атти!
Раздался крик в коридоре. Саури торопливо вскочила с кровати, выбежала из спальни — последнее время она неважно себя чувствовала. Это доса Аруанн, мама… Насильника… Но она не виновата, что её сын такое чудовище в облике человека… И… Ей надо помочь. Им всем надо помочь. Иначе это место уничтожат. И её, принцессу Кланов, тоже. Жаль, но выжить она сможет лишь защитив это владение… Двери распахнулись, и на пороге появилась сияющая женщина. Для человека она красива. Не так уродлива, как все остальные. В руках — деревянная шкатулка, покрытая резьбой, очень необычного цвета. Аруанн торопливо протянула то, что держала в руках, девушке:
— Это тебе. Подарок от сына!
…От него? От негодяя, лишившего её невинности? Опозорившего на всю жизнь?! Ооли едва удержалась, чтобы не швырнуть подношение на грубый шерстяной ковёр на полу. Эта женщина и так очень добра к ней. Поселила в лучших покоях, принадлежавших раньше ему, называет её дочерью, хотя это скорее можно считать оскорблением — считать благородную саури родственной презренному человеку! Но Аруанн делает это из лучших побуждений. Она действительно относится к ней по доброму… Помедлив, девушка вскрыла печать, затем откинула крышку и замерла на месте — тонкой работы ожерелье из драгоценной платины. А на нём… Ооли не поверила своим глазам — огненный камень невероятно чистого голубого цвета! Да это же… Аруанн заглянула внутрь и ахнула:
— Не может быть! Позволь…
Бесцеремонно выхватила листок, пробежала глазами… расцвела в счастливой улыбке, протянула руки, обняла саури, прижала к себе. Девушка едва успела отодвинуть ларец в сторону.
— Милая моя! Как же я рада! Какой Атти молодец!
— Молодец?!
Ооли не могла понять, в чём тут дело, но женщина торопливо протянула ей короткое, в одну строчку послание. Саури пробежала его глазами. Потом, не веря тому, что там написано, ещё и ещё раз.
— Это…
Она распустила драгоценный, без всякого преувеличения подарок, дав камню свободно раскачиваться…
— Это украшение девушка получает лишь один раз в жизни, дорогая моя. Это знак замужества.
— Замужества?!
Взвизгнула Ооли.
— Замужества?!
Внезапно всё как то завертелось перед глазами, в горло упёрся комок, заурчало в желудке и… Она едва успела добежать до отхожего места. Согнулась над раковиной умывальника, и её вырвало. Всё то, что она успела съесть утром за завтраком, вылетело наружу безобразной, дурно пахнущей кашей. Полегчало. Тяжело дыша, открыла кран, промыла губы, прополоскала рот. Обернулась, и — на неё смотрели внимательные глаза человеческой женщины.
