В помещении связи, к счастью, погибших не было. Побледневший Лисовский включил простенький агрегат на треноге, от которого пошел мерный басовитый гул. Никакого голографического изображения не предусматривалось, в наличии были лишь наушники и микрофон.
– Так, Альфа-Браво… семь-четыре, кажется… пять или восемь? Да, без разницы, мне же сегодня везёт… – бормотал Энджело, склонившись над древней клавиатурой.
– Кому вы звоните? – не выдержал Лисовский.
Инспектор жестом призвал его к тишине и прижал микрофон к губам.
– Да, алло! – Видимо, на той стороне вышли на связь. – С кем я говорю? А капитан Родионов уже вернулся? Ой, как здорово, позови его, пожалуйста! Да, в курсе, скажите – чокнутый инспектор, он поймёт! Хорошо, то есть так точно, подожду.
Лисовский уже хотел воспользоваться заминкой, чтобы удовлетворить своё любопытство, как Энджело вновь затараторил:
– Алло, капитан? Ну, приём, какая разница? А я пока ещё раздумываю над твоим щедрым предложением, так что не надо от меня ваших жаргонных словечек требовать! Нет, не на базе, а в логове наркоторговцев, так получилось, долго рассказывать вообще-то. Слушай, у меня к тебе предложение… Да не знаю я, те, кого видел, выглядели очень даже мёртвыми, потому как вряд ли аборигены стали бы брать пленных… Они в рабстве находились… Говорю же, долго рассказывать, ты мне лучше ответь, сколько вас на орбите? Да, ты правильно понял – предлагаю совместную операцию… От миротворцев будет согласие, от Корпорации – поощрение, с вашим командованием как-нибудь тоже утрясём, придумаете, под каким видом это провернуть… Ничего себе – манёвры! Ну ладно, тебе виднее… Наводить будут местные, так что веселье обещаю! Тогда до встречи, готовь личный состав, а мне ещё кучу вопросов решить надо… Ага, пока, то есть конец связи!
Инспектор со злорадным смешком потёр ладони и только тогда заметил недоумевавшего Лисовского.
– Слушай, Влад, а батальон – это много?
* * *
– Вот и всё, дорогие мои, что я хотел вам сказать, – толстячок развёл руками. – Надеюсь, вы не пожалели о потраченном времени. С теми из вас, кто жаждет автографов, встретимся через полчаса в фойе, спасибо за внимание.
На сцену вернулся пришедший в себя распорядитель:
– С нами был глава Корпорации, стратегический консультант Звёздного Десанта, подполковник Энджело Мастерс!
Зал взорвался бурными аплодисментами. Растроганный оратор откланялся и покинул сцену. За кулисами его ждала смуглая девушка, ласково гладившая свой округлый животик.
– Элиза?! Что ты здесь делаешь?
– Ребята на штурмовике подвезли, – с улыбкой ответила она. – Решила неожиданно нагрянуть и проверить, чем занимается мой благоверный.
– Как видишь – делом! – Он привлек к себе девушку и нежно поцеловал. – Как малыш?
– Толкается, – пожаловалась Элиза. – Боюсь, вырастет беспокойным и суетливым, как его отец…
– Мистер Мастерс?
За их спинами показался представительный мужчина средних лет, облаченный в рясу.
– Вы получили наше письмо?
– А, вы от Понтифика, – вспомнил Энджело. – С миссионерами точно не получится, а от вкладов наш Фонд никогда не отказывался. Аборигены Глории самостоятельно решают, какую веру им избрать.
– Надеюсь, увидев размер пожертвования, вы решите, что для них предпочтительней католицизм, – поклонился священник.
«Представляю, как развеселится Лисовский», – подумал Энджело, улыбнувшись.
Единственное, что они с Владом делали на деньги из Фонда, – держали людей как можно дальше от процветающей Глории.
Александр Шакилов
Звёздная радость
Лорд-адмирал Особо Дальнего Флота Её Величества с трудом открыл глаза.
И тут же закрыл. Голова трещала, будто изнутри в неё вбивали сваи. Малейшее движение ресницами вызывало приступ мигрени.
Рука вслепую обшарила тумбочку у кровати, столкнув на древний ковёр из натурального пластика пустые бокалы и остатки вчерашних закусок. Когда на истыканной сигаретными ожогами полировке ничего не осталось, лорд удивлённо хмыкнул. Как же так? Непорядок! Пятнадцать астронавтов на сундук, суперкарго к стенке!..
Прищурившись, космический волк, гроза трех галактик, окинул взглядом вешалку для мундиров и обнаружил на ней лишь помятую парадную форму с ободранными аксельбантами и следами губной помады на воротнике.
Пивка бы, тоскливо ковырнул в носу лорд-адмирал. Увы, «жигулевское» на борту закончилось ещё позавчера.
– СВИСТАТЬ ВСЕХ НАВЕРХ!!! – рявкнул он, приподнявшись на локтях.
Это заговор! Измена! Кто посмел?!
И самое главное – где взять?
Как восполнить потерю?!
* * *
Выли сирены в отсеках, в такт им вибрировали позвоночники бойцов мобильного десанта. Эхма, душа в тельняшку по полста светло-тёмных!
Крики, ругань, тычки в рёбра – сержанты гнали отделения к капсулам. Новобранцы, безусые пацаны, испуганно озирались и пытались спрятаться кто в реакторной, а кто и в пункте регенерации. Ветераны шли молча, не дёргаясь, – знали: всё равно особист спустит дроидов-ищеек, а у тех на дезертиров нюх особый. С пацифистами в Особо Дальнем Флоте не цацкались: расстреливали на месте, да и всё.
Ветераны чеканили шаг.
Новобранцы бледнели и норовили шлёпнуться в обморок.
Сержанты матерились и подгоняли.
«Дедушка» Пит – пять высадок, вместо пупка протез – наставлял молодёжь:
– Мальчишечки, слухай сюды, глупышечки вы мои неразумные. Знаете ли вы, сколько народу гибнет в верхних слоях, в бой вступить не успев? Нет? А я вам, глупышечки, скажу: половина капсул как с куста. Смотря какая внизу ПВО и сколько деталюшек загнал наш зампотех ещё на базе. И с чьих капсул он деталюшки свинтил.
Молодняк дрожал с подобострастием, чтобы доставить ветерану удовольствие. А Пит хохотал так громко, что заглушал вой сирен. Он всегда так делал, когда вместе с капсулой готовился рухнуть в космическую пустоту.
Взревела первая ступень, моментально испарившись вместе с дюзами.
– Счастливой нам дорожки, – подмигнул новобранцам Пит.
Вспышка озарила его белоснежную улыбку. Прямое попадание. И нет больше Пита, пять высадок, вместо пупка протез. Нет капсулы, есть оранжевый сгусток плазмы.
Счастливой дорожки? Сглазил, глупышечка.
* * *
С неба сыпались капсулы, как с дойных клонов – блохи. Мария Делакрус по прозвищу Бабец вынула из подсумка тюбик тонального крема. Весь флот атакует до последнего буксира, или Машке в невесомости не закусывать больше.
В свои неполные двадцать Делакрус чётко усвоила: жизнь – это битва.
Её взвод залёг в подвале супермаркета. Наблюдателей к вентиляционным люкам, карточки огня, в дальнем углу оборудовать отхожее место. Взводный лейтенант – хлопчик совсем «зелёный». Естественно, на парня все положили. «Не на корабле, выдрючиваться не надо», – искренне посоветовали ему. Да только мальчик непонятливый оказался: стратегически важный объект, приказ командования, вы у меня под трибунал… Вот Петрович его и грохнул: ствол к затылку, дави спуск, вся недолга.
