А эти, из Службы, похоже, знали его квартиру не хуже самого Ная… Во всяком случае, передвигались они более чем уверенно.
— Да вы в коридоре не стойте, — посоветовал главный. И вежливо указал на стоящий в зале диван:
— Пожалуйста.
Натаниэль подчинился, только сейчас до него начало медленно доходить, что какие-то типы…
— Эй. Какого… — он приподнялся, видя, как взяли его гитару и вертят ее, будто пытаясь разобрать на части.
— К нам поступил тревожный сигнал. Если он окажется ложным, мы принесем глубочайшие извинения. А пока большая просьба — не мешать.
— Инструмент оставьте в покое, — зло сказал Най, доставая сигарету из пачки. — Если только что сделаете… плевать мне на ваши корки!
Главный невозмутимо кивнул.
— Никто не собирается устраивать погром. Ваш дом и имущество останутся в полной неприкосновенности.
Най вытолкнул воздух сквозь зубы и уставился в окно, на розовеющее небо. С утра он соображал туго, а такая внезапная атака захватила его, как ёжика кверху брюхом. Ну и бардак, не в комнате, вообще… убиться и не встать.
— Есть! — послышалось примерно через полчаса.
— Сожалею. — Лицо главного стало еще более непроницаемым, — Вам придется проследовать с нами.
— Куда?! Вы что, сдурели?
Оглянувшись, он натолкнулся взглядом на две застывшие фигуры. Они выглядели… целеустремленно.
— Нам нужно задать вам несколько вопросов.
— Так задавайте!
— Не здесь. Оденьтесь и следуйте за нами.
Натаниэль только тут сообразил, что пижамные штаны одеждой не являются, и гостей в них обычно не принимают… разве ж это гости? Заныло внутри, под ребрами, даже злость прошла.
— Сейчас…
Пока асфальтового цвета машина мчалась по сонным еще улицам, по мокрому следу поливальной машины, он смотрел вперед удивленно, не в состоянии осознать, что все происходит на самом деле. Чувство реальности пришло лишь в кабинете — таком спокойном и скучном, с папками в высоком пластиковом шкафу, с белыми плафонами на потолке. Здесь в воздухе витали запахи безграничной власти, указов и официальных обращений, и сквозь них едва заметно просачивался запах тревоги, бессонных ночей и запретов.
Люди рядом по-прежнему казались безликими, нацепившими на всякий случай человечьи маски. Так чучело притворяется живым существом, и даже моргает стеклянными глазами для пущего сходства…
— Садитесь. Имя, Фамилия? Возраст?
— Натаниэль Хайма. Восемнадцать полных.
— Место рождения?
— Лаверта…
— Как часто вы покидали город?
— В пятнадцать лет. Ездил к бабке со стороны матери. Ну и?
— Усто Хайма ваш родственник?
— Дальний.
— Как часто видитесь?
— Редко, — Най недоуменно повел плечом. Над фикусом, закрывавшим треть подоконника, крутилась недовольная мутно-желтая пчела.
— По какой причине он был у вас с пятнадцатого на шестнадцатое апреля?
— Не знаю.
— Хотите сказать, что он не сообщил о причинах визита?
— Не сообщил. Слушайте, для чего…
— Здесь мы задаем вопросы.
— Ладно, — буркнул Най еле слышно, перемещаясь на краешек сиденья.
— Вы поддерживали связь на протяжении последних лет?
— Сказал же, нет.
— Вы обменивались поручениями или подарками?
— Нет.
— Он просил вас взять на хранение что-нибудь?
— Да нет же! — чуть разозлился Най.
— Вам знаком этот предмет?
На столе перед Наем лежал снимок — продолговатый цилиндр и дымчато-фиолетовой керамики. Присмотревшись, Най подумал — а может, и не керамика, может, камень, кость или пластик… непонятно.
— Этот предмет вам знаком.
— Нет, — Натаниэль покачал головой. Внутри слегка зудело раздражение, но он надеялся — сумеет быть паинькой, недоразумение скоро прояснится, и можно будет уйти отсюда к лешему. А Усто… Усто Най когда-нибудь убьет.
— Знаком?
— Нет.
— Он был найден за кухонным шкафом. Вы хотите сказать, что посторонний человек в доме знал о существовании тайника?
— Какого тайника? — растерялся Най.
— То есть вы понятия не имеете не только об этом предмете, но и о том, что творится у вас в квартире. Превосходно.
— Послушайте… — несмотря на предупреждение, он попробовал снова: — Что произошло? — перевел взгляд с одного на другого.
— Вы знаете, что в этих ампулах?
— Откуда мне знать, я их вижу впервые.
— Ваш друг, Микеле Сарина, как давно вы встречались?
Най мотнул головой. Уж Мики впутывать…
— Вы снова пытаетесь отрицать? За последний месяц он трижды останавливался у вас.
— Ну и что?
— С какой целью он приходил?
— В гости.
— Где он живет в настоящее время?
— Я не знаю
— Вам известны причины его исчезновения из больницы в октябре прошлого года?
— Нет.
— Причины, по которой он не появляется дома?
— Нет, не известны!
Эти, по другую сторону стола, переглянулись. Один чуть просигналил второму, приподняв бровь — Най слишком напряженным был, потому и заметил.
Ему больше ничего не сказали.
Отвели во вполне пристойно выглядящую камеру — светлые стены, кровать хорошая, стол. Ничего страшного, в дешевых гостиницах примерно такие же номера, окно разве побольше — тут узкое, параллельное полу, у самого потолка. И решетка на нем, правда, не толстенные черные прутья, как показывают в старинных казематах, а опять же, вполне интеллигентного вида, и металл серебристый.
Закрыли дверь.
* * *
Прижать палец к виску, чтобы поймать своевольную пульсирующую жилку. От нее, проклятой, скоро заболит голова. Но это будет потом, значит, сейчас не имеет значения.
Ему всего тридцать пять, но как же устал… Повышение по службе, будь оно проклято — кому нужно сейчас? Привилегия первым сесть на пороховую бочку…
Капитан оперативного подразделения Службы, левого крыла, — в просторечии "зяблик".
Крыла.
Будто может летать этот треклятый муравейник, пропахший морской солью и водорослями…
Дверь распахнулась без намека на стук. Младший помощник, вчерашний курсант, не пришел — примчался, едва не своротив стол. В руке сжимал листок бумаги, скомканный, едва ли не порванный; это парень, чья аккуратность в обращении с документами вошла в поговорку.
— В колбах… вода, — проговорил он, задыхаясь, и положил справку-анализ перед Войтой.
Около минуты тот глядел на справку. Потом поднял глаза и еще дольше глядел на сослуживца.
