Воспоминания обрушились, как ледяной дождь. Каждый листочек, каждая фотография, рентгенограмма, справка — все действовало подобно уколам боли.
Среди фотографий Гордин увидел и свою — бледный, коротко стриженный юнец с мешками под глазами, с забинтованной рукой выше локтя.
Гордин невольно нащупал шрам под рукавом. Вложил папку обратно в пакет, тщательно завернул.
Решение пришло быстро и почти не вызвало сомнений.
* * *
Улица перед библиотекой была пустынной, не считая девчонку и парня, который возился с заглохшим мотоциклом. Гордин не сразу узнал в них Жеку и Морошку. Понял, лишь когда услышал знакомый голос:
— Заводи, ёперный театр! Долго стоять-то? Говорила, пешком надо!
Он хотел было пройти мимо, но вдруг обратил внимание на распущенные волосы Морошки. Русые, чуть ниже плеч — совсем как у Лены.
Подумав, Гордин направился прямиком к Жеке. Тот, заметив его, оставил свой мотоцикл, даже отступил на пару шагов, глядя исподлобья.
— Привет, — сказал Гордин. — Как мать?
— Чо мать? Болеет! — Жека был неприветлив.
Гордин достал небольшую стопку 500-рублевок и протянул одну бумажку Жеке. Тот недоверчиво взял, переглянувшись с Морошкой.
Затем Гордин протянул и вторую купюру, введя Жеку в полное замешательство.
— На лечение, — сказал он. — Думаю попросить тебя кое о чем. Заработать хочешь?
— А чего надо-то? — буркнул Жека.
— Да всего ничего. На мотоцикле прокатиться.
Морошка расхохоталась.
— Ёперный театр! Да хоть вокруг света!
* * *
Оксана сидела за библиотечной стойкой, листая какой-то альбом с репродукциями старинных картин.
— Что читаете? — с порога улыбнулся Гордин.
Оксана улыбнулась в ответ и показала обложку.
— Голландцы. Освежаю память: осенью в институт возвращаться. Если получится.
— У вас все получится, — убежденно проговорил Сергей. — А нельзя ли вас кое о чем попросить?
— Меня? — удивилась Оксана. — У нас тут медицинских книг нет почти.
Гордин достал из сумки сверток с документами.
— Можно это у вас полежит? А то ко мне друг приезжает, но боюсь, не встретимся. Скажет, что от меня, вы ему и отдадите.
Оксана взяла пакет, взглянула на него без особого интереса.
— Что хоть за друг? — спросила она.
— Может, не друг, а подруга. Я еще не знаю, кто приедет. Главное: он скажет, что от меня.
Оксана вдруг заглянула Гордину прямо в глаза.
— Сережа, вы ведь скоро уезжаете?
— Да, надо кое-куда отъехать, ненадолго, — замялся он.
— Нет, вы насовсем уезжаете. Я вижу.
Гордин не выдержал и опустил глаза.
— Простите, Оксана. Мне надо идти.
* * *
После малолюдного и сонного Маклинска, узловая станция в Кремневке удивляла шумом, толкотней и суетой привокзальной жизни. Наблюдая за перроном из кабины Петькиной «Волги», Гордин в очередной раз мысленно прокручивал и просчитывал свой план — нет ли в нем уязвимых пунктов.
Накануне он отправил Лене сообщение с подробной инструкцией. Отправил практически открыто, потому что знал — следить за ней будут в любом случае.
Всю операцию отрыва от слежки ей раскрывать не обязательно, ее знал только сам Сергей, и она казалась ему вполне надежной.
Только бы не вмешались неучтенные факторы…
Подошла долгожданная московская электричка, на перрон выползла разноцветная толпа. Через две минуты сердце Сергея бешено застучало: он увидел Лену.
— Молодец, девочка, — прошептал он.
На ней были джинсовая юбка, белая блузка и голубая панама — именно то, что Гордин велел ей надеть в своей инструкции. Это был один из ключевых моментов плана.
Лена сошла по лестнице, остановилась, глядя по сторонам.
«Направо, направо…» — повторял про себя Гордин, словно надеялся силой мысли напомнить ей нужное направление.
Лена пошла направо и через полсотни шагов остановилась возле женщины, торгующей яблоками.
Этой женщиной была Морошка.
Гордин отчетливо увидел, как Морошка передала Лене пакет с яблоками, приняв за него какие-то условные деньги. Через некоторое время она поднялась и скрылась между рядами.
Все шло по плану.
Лена сунула руку в пакет, нащупала там телефон и беспроводной наушник.
«Молодец», — повторил про себя Гордин, когда Лена незаметным движением спрятала наушник под волосами.
Он набрал номер.
— Привет, девочка.
— Ты где?
— Не верти головой.
— Сережа, где ты?!
— Я рядом, скоро увидимся. Дойди до универмага и сверни направо, там тихая улочка. Иди по ней, телефон не отключай.
— Зачем?
— Я хочу увидеть тех, кто за тобой следит.
— За мной следят?! Сережа, мне страшно!
— Не бойся.
Лена свернула на указанную улочку, Гордин внимательно наблюдал за ней из машины. Она шла мелкими напряженными шагами, было видно, как ей неуютно.
Наконец Сергей увидел двоих «топтунов». Совершенно непримечательные мужики неторопливо двигались на приличном отдалении от Лены и были заняты, казалось, только болтовней между собой.
— Продолжай идти, — сказал Гордин в телефон. — Метров через триста овощная палатка. Сворачивай прямо за ней налево. Я буду уже там…
Он завел двигатель, и «Волга» тронулась с места, объезжая квартал вокруг.
Лена все сделала в точности. Свернув в переулок, она на минуту ушла из поля зрения оперативников. Тут же в ближайшем заборе приподнялась широкая доска, и оттуда показался Гордин.
— Сюда, быстро!
Втащив Лену и ее сумку в какой-то заброшенный садик, Гордин быстро укрылся куском неприметной строительной стеклоткани. Не в силах сдерживаться, он крепко обнял и расцеловал Лену.
— Даже не верится, что ты со мной, — прошептал он.
— Сережа, нас найдут! — Лена была испугана. — Они не дураки, поймут, что я не в воздухе растворилась!
— Да я тоже вроде не дурак… — спокойно ответил Сергей.
Не обнаружив Лену за поворотом, наблюдатели засуетились, принялись заглядывать через заборы. На стеклоткань, под которой прятались Гордин и Лена, внимания пока не обратили. Один полез за рацией.
— Мы потеряли ее! Закройте район, тут всего две улицы!
Неожиданно раздался треск двигателя. В полусотне метров от оперативников из кустов выскочил мотоцикл. Жека сразу набрал хорошую скорость. За его спиной сидела Морошка, одетая точно так же, как Лена. Из-под панамы выбивались распущенные волосы — очень похожие на волосы Лены.
— Всем от винта, ёперный театр! — радостно крикнула Морошка.
Оперативник запоздало бросился за мотоциклом, но тут же остановился — догонять бесполезно. Второй схватился за рацию:
