Пришел же князь Чума в наше село так. Как дед и рассказывал, принял князь Чума облик скамара, только мы тогда не знали об этом. Ибо этот скамар не был похож на прочих, наглых, да грубых, да трусливых. Был он немолод и видно было, что не от лености и гнусности нрава бродяжничает. Заметно было, что к работе на земле привычен - повадка выдавала. Приютил же его Сейя и думал сделать своим человеком. Скамар же благодарность свою показывал. Потом только поняли мы, что так-то и провел нас князь Чума. Был бы скамар на других похож, мы бы сразу его прогнали, в дом бы не пустили.
Сорок дней минуло с той поры, как скамар у Сейи поселился, и умер у Сейи раб. Внезапно умер: вот он стоит - и вот уж он пал на землю и мертв, а лицо черное.
Тогда и хватились скамара.
Скамар со всеми на поле был, снопы вязал. Стоял, согнувшись; сквозь худую рубаху лопатки торчат, волосы серые от пота слиплись, а руки знай себе ловко работают. Наше поле поблизости было, все на поле вышли, потому видели все, что со скамаром случилось.
Ударил его камень между лопаток. Кто бросил - того никто не заметил. И камней-то на поле вроде бы и не было, а ведь нашлось и немало. Выпрямился скамар, еще не понимая, и тут ком земли прямо в лоб ему угодил. Повернулся скамар и побежал.
Ничем удивления своего не показал. Привык, чтобы его гнали. Стало быть, и в самом деле князь Чума это был, раз убегал, вину свою зная.
Побежал, но тут дорогу ему заступили. Метнулся туда, сюда - везде люди стоят.
Скамара быстро окружили со всех сторон - и родичи Сейи, и наша родня, и родня Хродомера на крик прибежала. И стали скамара бить.
Первым его Вутерих поверг, сын Сейи, друг отца моего, Тарасмунда, ловко серпом по лицу ударил (в шею метил, но промахнулся). Тут все навалились, кто рядом был. И мы с Гизульфом там были, и Ахма-дурачок, и Мунд, наш брат тоже, другие наши братья, те, что после от чумы умерли. Все мы там были, все наше село прибежало князя Чуму гнать.
Когда же отступили все от скамара, как волна от берега, то ничего уже от скамара и не осталось - одно только месиво темно-красное, я помню. Смотрели на это месиво в страхе, ибо князь Чума, даже если убить тело, в котором он пришел, так просто из села не уходит.
Гизела заплакала и на руки меня взяла. А я не понял, почему она плачет, потому что мне весело было скамара гнать. Я думал поначалу, что чума это здорово, потому что все вместе собрались. И князя Чуму убили. Вот какие мы сильные, когда все вместе, - никто нам не страшен.
Рагнарис велел сыновьям своим быстро хворост нести, чтобы останки скамара спалить. А Сейя людей домой послал, чтобы того умершего раба подальше отнесли и сожгли. И когда все побоялись идти и раба того уносить, Сейя одного из своих рабов по лицу ударил и велел ему: "Ты пойдешь". И я видел, что тот человек смертельно перепугался, но ослушаться Сейи не посмел.
Хродомер сказал, чтобы все можжевельник собирали и жгли на дворах, дома окуривали и сами окуривались. И сказал, чтобы все в селе так делали. Хродомеров отец (так Хродомер сказал) говорил, что так делать надо, когда чума подступает.
То поле, где скамара убили, и сейчас брошеное стоит, потому что не рождается там ничего.
Дядя Агигульф потом говорил нам с Гизульфом, страшную клятву взяв, что не будем так делать, про это поле. Будто если взять оттуда в последний день старой луны щепотку земли и кому-нибудь в питье подсыпать, тот человек начнет чахнуть и сохнуть и через полгода умрет. Только у нас в селе про это все знают, потому так и не делает никто. Дядя Агигульф сказал, что если у нас в селе кто-нибудь сохнуть начнет, он нас с Гизульфом, не разбирая, притащит на скамарово поле и эту землю есть заставит.
У нас в селе это место стараются стороной обходить, плохим считают.
Когда чума отступила, годья Винитар на этом месте крест поставил. Но крест и года не простоял - упал. Сгнил, а ведь из доброго дерева сделан был.
После того, как скамара на том поле убили, еще несколько человек чумой заболело и умерло - у Сейи, а после у нас и у Хродомера. Младший мой брат умер (последний ребенок из рожденных Гизелой), его звали как дедушку - Рагнарис. Потом в нашей семье еще два ребенка умерли - мои братья Теодульф и Теогизил. Теодульф был старше меня и Гизульфа, а Теогизил был старше меня, но младше Гизульфа. Я их почти не помню, потому что был тогда маленький. А Гизульф их помнит и говорит: "Невелика потеря". Но наша мать Гизела так не думает.
Еще в нашей семье старый раб-дядька умер. Он нашему дедушке Рагнарису принадлежал. По нему дядя Агигульф больше всех убивался, потому что дядька этот баловал дядю Агигульфа, все его мальчиком считал. А я его боялся, потому что у него лицо все бородой заросло. Дедушка Рагнарис говорил, что был он даком и что в бурге его перекупил у одного из алариховых воинов.
Когда князь Чума по всему нашему селу гулял и во все двери стучал, дедушка Рагнарис усердно богам молился, а дома у нас можжевельник курили и еще какие-то травы, которых я не помню. Дедушка говорил потом, что это и отворотило чуму от нашего дома, так что немногие от нее умерли.
Когда уже чума на убыль пошла, заболел наш дядя Храмнезинд (которому потом голову отрубили), но он не умер.
У Хродомера больше народу умерло. Но у Хродомера рабы умирали, а из семьи Хродомера только девочка умерла, внучка хродомерова.
У Валамира после чумы никого родных не осталось. Сам Валамир в походе был, вернулся на пустое пепелище. Умерли и отец его, Вульфила, и мать, Хиндесвинта, и младший брат Вамба. Только два старых раба остались, из тех, что самого Валамира еще сосунком помнили.
В этот поход Валамир с Гизарной перед самой чумой ушли. Они не с Теодобадом пошли, а с Лиутаром, сыном Эрзариха, что в ту пору над вандалами поднялся и с очень дальними гепидами войну развязал.
Валамир нам дальней родней приходится, а Сейе - ближней. Род Сейи во время чумы весь вымер, никого не осталось, если Валамира не считать.
Гизарна со своей матерью незадолго до князя Чумы в наше село пришел. Если бы не скамар, который всему виною был, то на Гизарну с матерью его бы подумали, что они князя Чуму приветили. Когда Гизарна вместе с Валамиром из того похода пришел, матери своей он уже не увидел, и она не порадовалась подаркам, которые он привез. Подарки эти он на ее могиле сжег. После же к нашему дедушке пришел, чтобы все узнать, как было. Дедушка Рагнарис ему и рассказал про скамара и признался, что не будь скамара, точно бы Гизарну обвинили. Дедушка Рагнарис велел Ильдихо накормить Гизарну и на ночь приютил. Наутро же ушел из нашего дома Гизарна.
У Аргаспа брат умер, Одрих, силищи неимоверной. Первый силач был в нашем селе, гордость старейшин; сгорел же в один день от черной смерти.
