— Если бы вы позволили, я бы вас навестил снова… или, может, вы приедете в Москву? У меня есть знакомый режиссер, я могу достать билеты в Дом кино.
— Спасибо, — сказала Лена.
Всю зиму ученые то открывали противоядие против вируса, то сдавались. Лена позвонила Виктору Степановичу, тот обрадовался, думал, что Лена хочет встретиться, а она сказала, что вирус называется поппифаг и Николай оставил записи в сейфе института.
Виктор Степанович вздохнул и ответил, что все это было известно органам еще до ее возвращения. Но вирус уже настолько мутировал, что даже если бы нашли против него вакцину, она бы не помогла спасти рисовые посевы. Тем более что болезнь перекинулась на Китай. Вы понимаете, чем это грозит?
Лена сказала, что понимает, но в самом деле, хоть и должна была связать свой рейд с мировой катастрофой, этого не делала. Иначе получалось бы, что права не ее ненависть, а Тигриный глаз. Аскольд, оборотень Иван Тимофеевич. А так нельзя…
Весной официально было объявлено, что болезнь распространяется на пшеницу. Страны закрывали границы и объявляли карантин. Первый белковый завод в Москве открылся на базе Останкинского комбината, но работал он на нефти — надо же было кормить скот. Хотя скоту недоставало пищи и коров резали.
У Лены еще оставались доллары. Она поставила камень — общий — на могиле Николая и Бори, хотя свекровь возражала и требовала отдельные памятники.
Зарплата была маленькая, но если ничего не нужно, то и на зарплату проживешь.
Лена собрала все оставшиеся деньги — долларов триста — и пошла к Клаве. Ей сказали в школе, что Клавка живет плохо.
Клавка, увидев Лену, принялась реветь. Она легко ревела. Ее супруг разорился и от мести подельников свалил в Штаты. Обещал ее вызвать к себе — и с концами! «Ты понимаешь, он меня бросил и теперь трахает фотомодель! Он всегда мечтал о фотомодели».
— Кому он там нужен! — неосторожно сказала Лена.
— Мне-то был нужен, — обиделась Клава. И тут же забыла о бедах, стала спрашивать — что там, в Таиланде, что можно купить? Она собиралась заняться челночным бизнесом, даже нашла себе спутника, но тут начались эти перевороты и беды с пропитанием — даже в Турции! Вот и приходится влачить.
Лена вынула триста долларов и дала их Клавке.
Когда Клавка отревелась, она стала звать Лену в челноки. Ведь людям всегда надо одеваться, даже если вместо хлебушка ты жрешь белковые котлеты.
Лена отказалась, но показала ей звездный сапфир.
Клавка, как сама сказала, отпала.
— Я все продам, — сообщила она, — даже квартиру. Ты его на мои деньги купила?
Если сказать, что так, Клавка умрет, но отнимет.
— Нет, — сказала Лена правду, — мне подарил поклонник.
— У тебя? Был? Такой? Поклонник?
Если бы Клавка посмела, она бы продолжила монолог и рассказала бы Лене, что у той не фигура, а стиральная доска. Но не посмела, а стала просить камешек на время. Лена его, конечно, не оставила. Она любовалась им. Он напоминал Наронга, золото Меконга и звон цикад.
— Дашенька, Дашечка, лапушка, лапочка! — с таким криком по зеленой траве космодрома неслась, подпрыгивала, взлетала высоко в воздух и кружилась в вихре веселья Валерия Никодимка.
— Дашенька, Дашечка! — передразнил ее Паскуале, старый ворчун.
Она налетела на Дашу, как большая восторженная собака, как теплый шквал, как рой тяжелых, переполненных нектаром тропических бабочек.
Дарья не удержалась на ногах и сдалась напору жарких поцелуев и тесных объятий.
Они покатились по мягкой траве, и Даша только и могла повторять:
— Ну и толстая ты стала, Валерка, ну и толстая ты!
Они скатились с пригорка в ложбину, где росли стаканчики с мороженым — опасная выдумка Лаборатории Наслаждений, перемазались вишневыми сливками, а Паскуале стоял на пригорке и кричал:
— Только не ешьте, только не ешьте, мороженое еще не поспело! Животами будете маяться.
Это показалось девушкам настолько смешным, что они зашлись в хохоте, и Даша чуть не упустила тихий писк на виске — ее вызывали из подводного Хозяйства — они обещали позвонить в четыре, но только сейчас, в половине шестого, им удалось поймать плезиозавра. Это долгая и не очень интересная история, сплошная палеонтология, правда, имеющая немалое научное значение. Ведь это первая и пока не очень удачная попытка поселить в глубинах Тихого океана морских динозавров, возрожденных из окаменевших ДНК. Скучная история, обещающая немало интересного в будущем.
Платформа со знаком Московской Президентуры нырнула в ложбинку и зависла в метре над травой.
— Только не измажьте ее мороженым, — велел Паскуале.
— Старый ворчун! — сказала Даша.
— Мы ее оближем, — сказала Валера.
Они вспрыгнули на платформу, на мягкий ковер-самолет, который неловко было назвать ковром, ненаучно, потому его по настоянию изобретателя именовали идиотским словом «платформа».
Паскуале летел следом, сам по себе.
— Разгоняет воробьев, — сказала Валера.
— Ты его помнишь?
— Еще бы! Но он постарел.
— Ты тоже не помолодела.
— Тридцать лет — роковой возраст. Если не выйду замуж в ближайшие тридцать лет, придется остаться старой девой.
Платформа сбавила ход — они пролетали сквозь пляж воздушных ванн. Здесь на стометровой высоте, как раз над Окой, по уверению модного целителя, имени которого Даша запомнить не могла, получался самый лучший, здоровый загар. Люди верили, висели часами в воздухе, поворачиваясь, как курицы на вертеле, чтобы достичь «равноосмугления». Это же надо придумать такое слово! Человечество неизлечимо.
Платформа пошла вниз, загорающие махали вслед.
— Тебя любят? — спросила Валера.
— Я не задумывалась, — ответила Даша. — Наверное, если бы я начала задумываться, то восприняла бы себя всерьез. А это катастрофа.
В загородном дворце кипели невидимые для окружающего мира, но интенсивные приготовления к празднику.
Президент Московской Федерации Дарья Иванова, тридцати лет от роду, собирала друзей, однокашников, группу, в которой училась в Архитектурном институте.
В большинстве своем выпускники остались на Земле, многие в России, так что они слетятся к началу ужина, но некоторые, как, например, лучшая подруга Валера, оказались вне планеты. Кто по работе, а кто по семейным обстоятельствам. Валера, к примеру, сразу после института выскочила замуж, ради семьи бросила работу, кинулась за мужем осваивать луны Сатурна — ах, какая экзотика! — семья рассыпалась, муж сбежал обратно на Землю, а Валера осталась с двумя детьми на Базе.
