Пока шел с Пнявым обратно, изложил ему основные пункты декларации о недопустимости рабства и равенстве полов.
– Ясно, – все так же без эмоций сказал Сурт.
– Понял, как себя вести?
– Да. – И уже перед тем, как войти в дверь, добавил: – У меня ведь тоже и мать, и сестры… были…
Может, что-то и получится из этого «перегоревшего» человека. Но присматриваться к нему придется постоянно. И скорей всего – долго.
Сурт уселся на место покойной Курицы. Франя сходила на кухню и поставила горшочек перед еще одним обитателем башни 55/14.
Разговор продолжился. Оказывается, покойный управляющий со своими сторонниками не таился от Мастера, открыто рассказывал о своих планах и встречах. А встречи были не с теми, кто честный, а с бандитами, которые окопались в замке 18Ф300 во главе с Зухом Чаперой. Так что о намечавшемся штурме башни 30/30, а скорей всего, и о предварительных засадах на ее обитателей было известно. Завтра вечером планировалось обложить обреченных ребят наглухо и постараться убить хотя бы парочку из засад. А потом уже можно атаковать оставшуюся тройку.
– Атаман Чапера заключил с Крэчем договор о слежке за остальными обителями нашей местности, – продолжал Мастер. – Так, например, уже давно и постоянно поставляются сведения о башне Зуб, в которой проживает известный тебе Емельян Честный. Наши-то всегда были туда вхожи и привечаемы как соседи, поэтому вызнали все.
У меня возник вопрос: как они тут узнают время? Ольшин ответил, что и часы у некоторых имеются карманные механические, да и большие раритеты, которые с маятником, во многих замках и башнях тикают. Но главная сверка происходит у Дланей. Там есть углубление, в котором высвечивается дата и время.
В очередной раз я убедился, что Дно создано никак не дикой природой.
– А что с замком Зуб? – спросил я. – Неужели банда Чаперы желает всех вырезать в пределах досягаемости своих рейдов?
– Да нет, они тут выдумали нечто более оригинальное. Хотя… о чем-то подобном мне рассказывали старожилы, когда я тут только первые месяцы обретался. Более сильные и правильно организованные облагают более слабых оброком в виде груанов. И если не платят, то в назидание остальным жестоко расправляются с ними.
Смотри-ка, что творится! И среди рабов рэкет процветает. Наверное, многие миры через такие отношения проходят, а на Дне и сам черт велел.
– Знакома такая система, наслышан, – сказал я. – Только почему таких уродов здесь так мало? Почему не пытаются так действовать постоянно?
– Так ведь даже в таком неправедном деле особый человек нужен, – ответил Ольшин. – Умеющий наладить жесточайшую дисциплину, добиться выполнения любых своих приказов. Зух своих подельников уже третий год воспитывает. А что получится после введения оброка? Понятно, что Чапера и парочка его самых злобных сержантов быстро соберут вожделенный десяток «своих» груанов, да и спрыгнут в когорту Светозарных. Ну, может, и после них, пользуясь инерцией налаженного дела, еще пара-тройка уродов домой отправится. А вот дальше самое потешное и начнется. Возникнут трения в банде, каждый захочет атаманом стать. Убийства, удушения, отравления – а в итоге нагрянут соседи и уничтожат тех, кто выжил во внутренних разборках.
Ну да, вполне логичная и работающая схема – если атаман долго на своем месте. А если приходит «халиф на час», о какой дисциплине может быть речь?
Это я прекрасно понимал. Как и то, что попасть под самое начало такой эпохи – наиболее опасное дело. Можно оказаться тем самым звеном, которое будет показательно и с собой жестокостью уничтожено в назидание остальным соседям.
Вот потому Мастер и настаивал на немедленном уходе. Причем настолько далеко, чтобы туда никак не достали ручки расшалившегося Зуха Чаперы. И все с ним согласились, только Пнявый остался безучастным.
– Нам еще нужно будет выбрать командира похода, – сказал Мастер. – Он, скорей всего, станет и управляющим новым поселением.
Меня это обеспокоило. Ясно, что при голосовании эти пятеро обязательно выберут командира из своего коллектива. Меня это не устраивало. Я не хотел, чтобы мной кто-то командовал.
И что делать, если выберут не меня? Оставаться вместе со всеми или отправляться в свободное плавание? Будучи обладателем Первого Щита, я имел прекрасные шансы и в одиночку насобирать семь недостающих мне груанов и забыть Дно как кошмарный сон. Значит, так и сделаю.
Пока я размышлял, Ольшин предложил уходить в Синие Поля.
– Я там был в самом начале второго года моего пребывания на Дне, – сказал он. – Жил тут один умник, все хвастался, что он столичный академик…
По словам Мастера, собралось их тогда сорок пять мужчин и двенадцать женщин. Большая получилась команда. Умник дал ей мудреное название «экспедиция». Рабынь не брали. Цель экспедиции – пересечь Синие Поля и добраться до крепости Иярта. Крепость была большой, целый город, как говорил один из ветеранов, который видел ее с перевала в конце Синих Полей.
Понятное дело, что на одни россказни никто бы полагаться не стал, пусть даже этот ветеран и вызвался быть проводником. Но академик нашел рукопись, в которой говорилось об Иярте. Там была и карта, и на ее краешке находилась здешняя местность. Были отмечены постройки, в том числе и башня 55/14. Вот ученый и организовал людей в поход, хотя сам к тому времени уже имел целых восемь «своих» груанов.
По карте получалось, что дойти до Иярты можно за трое суток. Это если идти по прямой и не отвлекаться ни на что. А монстры? От них же нужно убегать, прятаться, а то и сражаться. Да и прямой дороги не отыщешь. Где обойти надо, где мост перебросить, а где спуститься в ущелье и выбраться из него. Так что время в пути как минимум утраивается. А ведь любой старожил мог считать себя героем, если проводил в походе в одну сторону двое суток.
Ну и плюс ко всему, как руководитель экспедиции, академик имел право исследовать по пути все самое интересное для него. И этого интересного оказалось еще на одиннадцать дней. К концу двадцатых суток поредевший отряд достиг перевала, но до Иярты не добрался – началась миграция представителей местной фауны.
– Это теперь я уже знаю, что этому предшествует, – сказал Мастер. – А тогда никто из нас ничего толком не знал о здешних законах. С перевала мы Иярту увидали – и все. Пришлось убегать назад от полчищ не только тервелей и байбьюков, но и двух других видов хищников. О них тут знают не понаслышке, и зовут эту клыкастую братию зервы и скатраги.
Ольшин начал рассказывать о пути назад. Этот путь был отмечен кровью. В отряде осталось всего девять человек, одни мужчины, когда двое из них, академик и один из лучших охотников, насобирали по своему десятку груанов. Заложили их в патронташи, да и направились к ближайшим стенам, двигаясь по мерцающим линиям и спеша добраться до верхнего мира. Именно тогда Мастер и сподобился наблюдать такое зрелище, как уход Светозарного. Больше ни разу не видел.
