Ольшин начал рассказывать о пути назад. Этот путь был отмечен кровью. В отряде осталось всего девять человек, одни мужчины, когда двое из них, академик и один из лучших охотников, насобирали по своему десятку груанов. Заложили их в патронташи, да и направились к ближайшим стенам, двигаясь по мерцающим линиям и спеша добраться до верхнего мира. Именно тогда Мастер и сподобился наблюдать такое зрелище, как уход Светозарного. Больше ни разу не видел.
Оставшиеся имели солидные запасы, лишь у Ольшина было меньше всего «своих» ракушек – шесть. И у каждого скопилось уже по два полных патронташа «чужих» груанов, которые остались от ушедших Светозарных и погибших товарищей. По тридцать штук! С их помощью можно было убивать монстров и забирать «карманные вселенные» – и такое название ходило среди некоторых «умников».
Вот семеро отважных и решили не прорываться обратно домой, а свернуть к уже разведанной ими на обратном пути долине. На входе в нее стояла диковинная, в виде перевернутой пирамиды башня 600/3003. Земли за башней простирались огромные, заманчивые, но… больше ни единого выхода из долины не было. И Длани поблизости не наблюдалось.
Они вернулись к башне – и тут нагрянули потоки мигрирующих монстров. А при миграции животные не нападали друг на друга, словно заключали на это время пакт о ненападении. Зато людей и мелких зверушек ловили бойко и поедали с огромным удовольствием. Пришлось семерым героям сначала просто отбиваться, а потом, устроившись в башне, они уже действовали по плану. Ежедневно парочка самых быстроногих уходила в Синие Поля, привлекала очередную группу из нескольких особей и своими следами завлекала в хорошо устроенную ловушку. И уже там всем скопом забивали хищников.
Мяса было навалом. Но ни одного груана они не нашли. Поначалу отчаиваться никто и не думал, такое частенько случалось. Ведь будь по-иному, никто на Дне долго бы не задерживался. Но прошло еще два дня, и нулевой результат стал напрягать. А на шестые сутки погиб первый охотник. Потом – второй.
Вот тогда до оставшейся пятерки наконец дошло, что в этой части Синих Полей пасутся, нагуливают жирок только молодые хищники или нерепродуктивные, а считалось, что у таких и быть не может груанов.
Еще некоторое время квинтет опытных воинов таился, выжидал и осматривался. Рисковать никто не хотел, хотя наличие у каждого множества «чужих» груанов позволяло проскочить несколько пастбищ со стадами тервелей, байбьюков и быстрых зервов и скатрагов. Но дело в том, что таких пастбищ были десятки.
Тремя голосами против двух было решено оставаться здесь на год, чтобы дождаться очередного гигантского сражения между тварями, убедиться, что у них наступило двухнедельное затишье, и тогда уже ринуться на прорыв. Уже и готовиться начали к долгому пребыванию тут, как вдруг один из них тяжело заболел и умер.
Двое желавших уйти тут же заявили: «Будь что будет, но мы отправляемся!» Еще и третьего уговорили рискнуть. Так что Ольшину ничего не оставалось, как присоединиться к большинству. Оставаться в одиночестве в башне он не хотел еще больше, чем прорываться сквозь стада хищников. Считалось, что отшельники через полгода либо исчезают бесследно, либо сходят с ума.
Квартет двинулся на прорыв. И тот получился настолько тяжкий, кровавый и гибельный, что домой вернулся только один человек. Да и то израненный, изможденный и нервно вздрагивающий от каждого звука. При этом он растратил не только все «чужие» ракушки, но ради спасения собственной жизни был вынужден использовать и восемь «своих». Вот с тех самых пор Ольшин Мастер и зарекся покидать знакомые места, поставив себе иную задачу: с помощью умения и знаний заработать вожделенные груаны. Чем, собственно, до сих пор и занимался.
– Судя по рассказам Михи Резкого, сражение между монстрами только что состоялось, – сказал он в заключение. – Значит, наступило «перемирие-спячка». И мы имеем возможность добраться до этой долины и поселиться в башне шестьсот дробь три тысячи три. И чем быстрей мы туда отправимся, тем с большей уверенностью выживем.
Глава одиннадцатая
Пополнение в отряде
Произнесенная Червяком речь вызвала у слушателей огромное удивление, но поверили ей мало. По крайней мере – не все. Такого на Дне не было никогда, чтобы женщина не только командовала мужчинами, но еще и, являясь каким-то там «могуществом», заставляла кланяться себе каждого встречного-поперечного. Тем более о Дивах, указующих путь, никто понятия не имел, как и о колдовских возможностях вашшун.
Вот потому один из троицы засевших в норках охотников крикнул Барсу с презрением и насмешкой:
– Балабол! По тебе видно, что ты новенький и ничего толком в нашей жизни не соображаешь. И это ты уже совсем зря: не стоит так свою бабу нахваливать. Захочешь ее продать, цена за капризулю только упадет.
Бывший разбойник нисколько не смутился:
– Вот что я скажу насчет рабства и отношения к женщинам как к предмету купли-продажи: великая вашшуна будет применять к таким самые суровые меры наказания. Начиная от омертвения детородных органов и кончая смертной казнью!
Пара скалолазов обрадованно закивала, а пять охотников, спустившись вниз и приближаясь к квартету спасателей, стали со смехом бросать всякие обидные реплики по поводу только что прозвучавших угроз. А один вообще разразился вульгарной тирадой в адрес ее могущества, рассказывая, как он сейчас будет ее иметь и в каких позах. Он и два его товарища были хорошо вооружены, облачены в латы, и их морды говорили о привычке добиваться всего в жизни грубой силой.
Именно на типа, позволившего себе самые грубые оскорбления, и указал пальчик Шаайлы. И хотя прошипела она довольно тихо, расслышали ее все:
– Вот ты, тварь, и будешь наказан первым для острастки других сволочей!
И невоспитанного мужика скрутила боль. Да такая сильная, что он упал и стал судорожно биться всем телом, исторгая стон дикого, смертельно раненного зверя.
Оба его товарища вытаращились на него, а потом взглянули на вашшуну. Судя по тому, как они сжимали оружие побелевшими пальцами, мысли броситься на странную женщину у них мелькали, но все-таки здравый рассудок возобладал.
А гостья из другого мира прекратила экзекуцию в такой фазе, что и жить охотник останется, и надолго об агрессии забудет. Сделала это не по причине экономии сил, а просто не желая убивать еще одного человека. Убийство – не метод перевоспитания. А вот жестокая боль, да потом соответствующие рассказы пережившего – это именно то, что врач прописал.
Прекратив свое воздействие болью, колдунья с угрозой поинтересовалась:
