— Кажется, тут какая-то утечка газа. Закройте-ка на секунду дверь, я проверю, — громко проговорил Тейфас.
Корделия, прищурившись, улыбнулась ему из-под потолка:
— Привет. Хочешь выбраться из этой дыры?
— Что вы тут делаете — вы, бетанка?
Очень разумный вопрос, с горечью подумала она.
— Пытаюсь спасти несколько жизней. Не беспокойтесь — ваши друзья всего лишь парализованы (незачем Упоминать о том, кого пристрелили свои — видимо, он погиб, дав ей нужное мгновение, чтобы выжить). — Переходи на нашу сторону, — стала уговаривать она, словно оба они были соперниками в какой-то детской игре. — Капитан Форкосиган тебя простит — не упомянет в докладе. Даст тебе медаль…
— Какую медаль? — пробормотал ошарашенный Тейфас.
— Почем мне знать? Какую захочешь. Тебе даже не придется никого убивать. У меня с собой еще один парализатор.
— А какая у меня гарантия?
Отчаяние придало ей отваги.
— Слово Форкосигана. Скажешь ему, что я его дала.
— А кто вы такая, чтобы обещать за него?
— Если мы оба останемся живы, то я — леди Форкосиган.
(Интересно, лжет она сейчас или говорит правду?)
Тейфас даже присвистнул. Но лицо его смягчилось.
— Тебе и правда хочется дать пятидесяти приятелям вдохнуть вакуума, лишь бы спасти карьеру министерского шпиона? — Никогда еще ее шепот не звучал так убедительно.
— Нет, — твердо сказал Тейфас. — Давайте парализатор.
Вот он, момент истины… Корделия бросила ему оружие.
— Трое здесь, осталось семеро. Как лучше действовать?
— Я могу заманить сюда еще двоих. Другие у главного входа. Если повезет, мы сможем захватить их врасплох.
— Начинай.
Тейфас приоткрыл дверь.
— Это действительно утечка газа, — он для убедительности покашлял. — Помогите мне вытащить оттуда этих парней, и мы запечатаем дверь.
— Я готов поклясться, что слышал выстрел парализатора, — проворчал его спутник, входя в тамбур.
— Наверное, они пытались привлечь наше внимание.
По лицу мятежника скользнуло подозрение — до него дошла нелепица этих слов.
— У них же не было парализаторов, — начал он, но тут, к счастью вошел второй. Корделия и Тейфас выстрелили одновременно.
— Пять есть, пять осталось, — подытожила Корделия, спрыгивая вниз. Теперь она прихрамывала — после ожога из нейробластера плохо слушалась левая нога. — Наши шансы растут.
— Чтобы получилось, надо действовать быстро, — предостерег ее Тейфас.
— Идет.
Они проскользнули в дверь и побежали через технический отсек. Автоматы исправно продолжали работу, равнодушные к тому, кто управляет ими. В стороне было небрежно свалено несколько тел в черных комбинезонах. Подбежав к повороту, Тейфас предупреждающе поднял руку. Корделия кивнула. Он спокойно зашел за угол, а Корделия прижалась к самому краю стены, выжидая. Затем Тейфас поднял парализатор, а она прокралась за поворот, выискивая мишень. Помещение заканчивалось выходом на верхнюю палубу. Пять человек стояли, прислушиваясь к стукам и шипению, глухо доносившимся сквозь люк, к которому вело несколько металлических ступеней.
— Готовятся к штурму, — проговорил один из них. — Пора выпускать им воздух.
«Последние слова», — подумала Корделия и дважды выстрелила. Тейфас, стоя рядом, дал длинную очередь. Все кончилось. «И я больше никогда, — молча дала она клятву, — не буду называть выходки Стьюбена сумасшедшими». Ей хотелось отшвырнуть парализатор, зареветь и забиться в угол, но ее роль еще не сыграна.
— Тейфас, — окликнула она. — У меня есть еще одно дело.
Он подошел к ней — похоже было, что его и самого трясет.
— Я вытащила тебя из мятежа, и мне нужна твоя помощь. Как вывести из строя плазменное оружие дальнего Радиуса так, чтобы оно не действовало ближайшие два часа?
— А зачем вам это? Это капитан приказал?
— Нет, — честно ответила Корделия. — Капитан этого не приказывал, но он будет рад это увидеть.
Сбитый с толку Тейфас не возражал.
— Ну, если закоротить вон тот пульт, — сказал он, — это сильно замедлит дело.
— Дай мне плазмотрон.
«Нужно ли это? — спросила она себя, глядя на секцию управления, и сама ответила: — Да. Иначе Форкосиган выстрелит по нашим людям. Это так же верно, как и то, что я убегу. Доверие к пленным и измена присяге — разные вещи. Незачем подвергать его совесть слишком серьезному испытанию».
Если только Тейфас не надул, указав на управление туалетами или еще что-нибудь в том же духе… Корделия выстрелила по пульту и полюбовалась, как он разлетается фонтаном искр.
— А теперь, — объявила она, возвращая плазмотрон, — мне нужна фора в пару минут. Потом можешь открывать дверь и становиться героем. Только сперва окликни их, а то там впереди сержант Ботари.
— Ясно. Спасибо.
Она посмотрела на люк главного входа. Он сейчас всего в трех метрах — непреодолимое расстояние. Так всегда бывает в физике, но в физике сердца: расстояние относительно, абсолютным является только время. Секунды мурашками бежали по позвоночнику.
Она кусала губы, испытующе поглядывая на Тейфаса. Последняя возможность что-нибудь сообщить Форкосигану… Нет. Абсурдная идея передать слова «Я тебя люблю» просто смехотворна. Передать поклон — слишком надменно, привет — слишком холодно. Что же до простого «да»…
Кивнув на прощание озадаченному солдату, она бросилась обратно к тамбуру и вскарабкалась по лестнице. Отстучала ритмичный сигнал по крышке люка. Через секунду люк распахнулся, и Корделия оказалась нос к носу с плазмотроном старшины Нилезы.
— У меня новые условия для капитана, — с ходу соврала она. — Немного сумасбродные, но, наверное, ему понравятся.
Изумленный старшина помог ей выбраться и снова закрыл люк. Она пошла прочь, заглянув в главный коридор. Техническая команда сняла со стен половину панелей, от какого-то инструмента разлетались искры. На другой стороне толпы маячила голова Ботари. Она знала — сержант стоит рядом с Форкосиганом. Добравшись до лестницы в конце коридора, Корделия поднялась по ней и побежала, петляя в лабиринте переходов и палуб.
Смеясь, плача и задыхаясь, она, наконец, добралась до шлюзового отсека. Макинтайр нес вахту, стараясь выглядеть по-барраярски сурово.
— Все здесь?
Он кивнул, с восторгом глядя на нее.
— Забирайся в катер, поехали.
Они загерметизировали за собой дверь и заняли места. Донесся приглушенный лязг расстыковки, и тело налилось давящей тяжестью — катер набрал максимальное ускорение. Пит Лайтнер вел его вручную: бетанский нейроимплантат пилотирования не стыковался без переходника с барраярской системой управления. Корделия приготовилась к сумасшедшему полету.
