— Так просто они от такого богатства не откажутся.
— Итак, джентльмены, — сказал Лето, — не наивно ли после этого ожидать, что Харконнены могут спокойно уехать только потому, что им так приказал император?
Все согласно закивали.
— Нам нужно постоянно об этом помнить, — Лето повернулся к Хавату. — Теперь об оборудовании. Что они нам оставили?
— Полный набор — так, по крайней мере, записано в инженерной описи, заверенной судьей по изменениям, мой господин, — ответил Хават. Он протянул руку к адъютанту, и тот передал ему папку, которую Зуфир открыл и положил перед собой на стол. — Только там ни слова не сказано о том, что к непосредственному использованию готово меньше половины оборудования, да и оно находится в сомнительном состоянии. Считайте, что нам повезло, если оно проработает полгода.
— Этого следовало ожидать, — вздохнул Лето. — Каковы твердые цифры по основному оборудованию?
Хават заглянул в свою папку:
— Около 930 харвестерных фабрик могут быть присланы через несколько дней. В наличии около 6260 орнитоптеров, самолетов-разведчиков, погодонаблюдателей… Карриолов немногим меньше тысячи.
— А не дешевле было бы снова открыть торговлю с Союзом? — сказал Хэллек. — Тогда бы мы получили разрешение вывести на орбиту корабль Союза, чтобы использовать его как спутник определения погоды.
Герцог посмотрел на Хавата:
— Ничего нового в этом смысле, Зуфир?
— Мы должны заняться изучением других возможностей, — остудил пыл Хэллека Хават. — Агент Союза, собственно говоря, с нами и не торговался. Он лишь дал понять, что установленная цена для него неприемлема и останется такой вне зависимости от того, каким будет наше развитие. Наша задача узнать, почему это так, прежде чем мы снова с ним свяжемся.
Один из адъютантов Хэллека, повернувшись на своем стуле, выкрикнул:
— Это несправедливо!
— Справедливость? — Герцог строго посмотрел на него. — Кто говорит о справедливости? Мы установим свою справедливость. Это будет здесь, на Арраки. Жизнь или смерть! Вы сожалеете о том, что связали с нами свою судьбу?
И адъютант Хэллека ответил:
— Нет, сэр. Вы не можете отказаться от самой богатой планеты во Вселенной, и мне ничего не остается, как следовать за вами. Простите мне мою вспышку, но… — Он пожал плечами. — Каждый может ощутить горечь…
— Горечь — это я понимаю, — сказал герцог. — Но давайте не будем говорить о справедливости, пока у нас есть руки и не отнята свобода ими пользоваться. Может, еще кто-нибудь испытывает горечь? Забудьте о ней! Это совещание — дружеская встреча, каждый может высказать все, что у него на уме.
Хэллек вздохнул:
— Я думаю о том, что у нас нет сторонников в других домах, и о том, как это плохо. Обращаясь к вам, они называют вас воплощением справедливости и клянутся в вечной дружбе, если это им ничего не стоит.
— Они еще не знают, кто окажется победителем, — бывшие или нынешние наместники Арраки, — сказал герцог. — Большая часть домов разбогатела за счет рискованных предприятий. Вряд ли их можно за это винить. — И, словно поставив точку в обсуждении этой темы, герцог обратился к Хавату:
— Мы говорили об оборудовании. Ты не мог бы привести несколько примеров, чтобы лучше ознакомить людей с состоянием механизмов?
Хават кивнул и указал адъютанту на прибор. Крупный проектор был поставлен на стол, недалеко от того места, где сидел герцог. Некоторые из сидящих привстали, чтобы лучше видеть. Пол, подавшись вперед, смотрел на машину на экране. Она была примерно сто двадцать метров в длину и сорок метров в ширину. Ее жукообразное тело свободно двигалось на широких гусеницах.
— Это харвестерная фабрика, или краулер, — начал объяснять Хават. — Мы выбрали для показа наиболее хорошо отремонтированный экземпляр. Этот драглайн с оборудованием прибыл еще с первой бригадой имперского эколога, но работает до сих пор, хотя зачем он сейчас нужен, я не понимаю.
— Если это тот, кого называют «старая мумия», то его бы нужно отправить в музей, — сказал адъютант.
За столом послышались смешки. Но Пол не смеялся. Он серьезно изучал агрегат, и в его уме уже зрел вопрос. Указав на изображение, он спросил:
— Зуфир, существуют ли настолько большие песчаные черви, чтобы проглотить эту штуку?
За столом установилась тишина. Герцог тихонько выругался. Потом подумал: «Нет, здесь они должны знать правду».
— В центре пустыни есть такие черви, которые способны убрать ее за один глоток, — сказал Хават. — Ближе, за Защитной стеной, где работает основная часть сборщиков спайса, достаточно червей, которые могут покалечить ее и сожрать на досуге.
— Почему мы не используем против них защитное поле? — спросил Пол.
— Согласно отчету Айдахо, — ответил Хават, — защитные поля в пустыне опасны. Поле размером с человеческое тело привлечет любого червя за сотни метров вокруг. Похоже на то, что защитное поле провоцирует у червей жажду убийства. Это информация Свободных, в ней нет нужды сомневаться. В сьетче Айдахо не нашел никакого защитного оборудования.
— Совсем ничего? — спросил Пол.
— Было бы весьма трудно скрыть его среди нескольких тысяч людей, — сказал Хават. — Айдахо имел доступ в любое место сьетча, но он не видел никаких полей и никаких намеков на его использование.
— Это странно, — брошенная реплика принадлежала герцогу.
— Харконнены использовали здесь, вне всякого сомнения, большое количество полей, — продолжил Хават. — У них были ремонтные мастерские в каждой гарнизонной деревне, и их отчеты указывали на то, что они неоднократно проводили ремонт защитного оборудования.
— Могут ли Свободные владеть нуль-полями? — спросил Пол.
— Это маловероятно, хотя и возможно в принципе, — ответил Хават.
— Мы бы узнали об этом раньше, — сказал Хэллек. — Контрабандисты, имея тесные контакты со Свободными, не оставили бы без внимания подобного рода изобретение. И они бы не стали препятствовать его распространению за пределами планеты.
— Я не люблю оставлять такие важные вопросы невыясненными, — вмешался в спор Лето. — Зуфир, я хочу, чтобы ты полностью прояснил эту проблему.
— Мы уже работаем над ней, мой господин. Однако Айдахо прав в одном: невозможно ошибиться в отношении Свободных к полям. Он говорил, что поля повергли их в неприкрытое изумление.
Герцог нахмурился:
— Вернемся к обсуждению спайсового оборудования.
Хават указал адъютанту на проектор. На экране появилось изображение крылатой машины, окруженной человеческими фигурками.
