Оказалось, что изначально в матке ее матери развивались двуяйцевые близнецы, но затем эмбрион ее сестры растворился в ее эмбрионе, поэтому, родившись на свет, она в буквальном смысле стала одновременно и собой, и своей сестрой-близняшкой.
С тех пор науке стало известно о более чем пятидесяти случаев «химер». Ученые теперь подозревали, что «химеризм» — не такое уж редкое явление, как полагали они прежде. Поэтому вполне могло оказаться, что «химерой» был и отец Лизы. Но для того, чтобы выяснить это, нужно было взять образцы тканей из всех его органов, причем желательно с нескольких сторон каждого органа. Именно по этой причине доктор Робертс не мог сделать требующиеся заборы прямо здесь, у могилы. Было необходимо везти тело в больницу.
Доктор Робертс поднял крышку гроба и обратил скорбный взгляд на семейство покойного.
— Не соблаговолит ли кто-нибудь из вас произвести опознание тела? — осведомился он с ледяной вежливостью могильщика.
— Я произведу! — вызвался Том, обошел могилу и заглянул в гроб. Отец, как ему показалось, почти не изменился, разве что кожа его стала темно-серой, а конечности — особенно ноги — словно бы усохли и съежились.
Официальным тоном патологоанатом спросил:
— Вы подтверждаете, что это ваш отец, Джон Дж. Веллер?
— Да, это он.
— На этом — все. Благодарю вас.
— Послушайте, доктор Роберте, я понимаю, что вы должны действовать в соответствии с определенными правилами, но все же хочу попросить вас: не могли бы вы произвести забор тканей прямо здесь? Маме будет крайне тяжело снова приезжать сюда, чтобы хоронить отца еще раз.
— Извините, — ответил Марти Робертс, — но мои действия определяются федеральным законом, в который я не могу вносить поправки. В соответствии с ним, я обязан отвезти тело в лабораторию.
— А может… хотя бы один раз… вы сделаете исключение?
— Хотел бы, да не могу. Простите.
Том кивнул и вернулся к матери и сестре.
— О чем вы там говорили? — спросила Эмили.
— Да так, задал ему пару вопросов.
Том оглянулся и увидел, что доктор Робертс склонился над гробом так низко, что наполовину скрылся в нем. Внезапно патологоанатом выпрямился, подошел к Тому и начал шептать ему на ухо — тихо, чтобы никто не услышал:
— Мистер Веллер, возможно, нам действительно стоит поберечь нервы ваших близких. Только с условием, что все останется между нами.
— Разумеется! Так вы…
— Да, мы все сделаем здесь. Это займет совсем немного времени. Позвольте, я только возьму свои инструменты.
Он поспешил к стоявшему неподалеку фургончику. Эмили снова прикусила губу:
— Что он собрался делать?
— Я попросил его произвести все необходимые действия прямо здесь, мама.
— И он согласился? Спасибо, дорогой! — Она с благодарностью поцеловала сына в щеку. — Он сделает здесь все, что необходимо было сделать в больнице?
— Нет, но этого будет достаточно, чтобы ответить на твои вопросы.
Через двадцать минут образцы тканей были взяты и помещены в стеклянные пробирки, которые, в свою очередь, уложили в металлический переносной холодильник. Гроб снова опустили в могилу и засыпали землей.
— Идемте отсюда, — сказала Эмили Веллер детям. — Мне сейчас просто необходимо выпить. — Когда они уже отъезжали от кладбища, она обратилась к Тому: — Прости, что из-за меня тебе пришлось пройти через все это. Скажи, а мой бедный Джек… папа… его тело сильно… пострадало?
— Нет, — ответил Том. — Вовсе нет.
— Хорошо, — сказала Эмили. — Это очень хорошо.
К тому времени, как Марти Робертс добрался до больницы «Лонг-Бич Мемориал», он взмок, как мышь. Из-за того, что он сделал на кладбище, Марти мог легко потерять лицензию врача. Если один из этих чертовых могильщиков снимет телефонную трубку и позвонит властям округа, те, без сомнения, поинтересуются, почему Марти нарушил все существующие правила, да еще в случае, связанном с судебным иском. Когда врач берет образцы тканей покойника не в лаборатории, а в полевых, так сказать, условиях, он рискует заразиться — это известно всем. Поэтому власти округа непременно поинтересуются и тем, с какой стати Марти Роберте пошел на такой риск. А вскоре они заинтересуются и кое-чем еще…
— Черт! Черт! Черт! Черт!
Он остановил машину на стоянке, отведенной для карет «Скорой помощи», и, спустившись в подвальный этаж, почти бегом заторопился по длинному коридору, ведущему к патолого-анатомическому отделению. В этот обеденный час там почти никого не было. Ряды столов из нержавеющей стали стояли пустыми.
Раза мыл руки.
— Ну ты, кретин чертов! — набросился на него Марти. — Ты что, хочешь, чтобы нас всех посадили за решетку?
Раза медленно повернулся.
— В чем дело? — спокойно спросил он. — В чем дело? — бушевал Марти. — Дело в том, что я велел тебе забирать кости только у тех трупов, которых должны кремировать! Кремировать, а не хоронить! Это что, твою мать, так сложно уяснить?
— Я так и делаю, — все так же невозмутимо ответил Раза.
— Нет, ты должен так делать, но не делаешь! Разница колоссальная! Я только что вернулся с эксгумации, и знаешь, что я увидел, когда парня выкопали из могилы? Очень кожаные ноги! И очень кожаные руки! Без, твою мать, костей! В могиле, чтоб тебе пусто было!
— Я тут ни при чем, — сказал Раза.
— А кто забрал его кости? Святые угодники? Раза направился к кабинету.
— Как звали мужика?
— Веллер.
— А, опять он! Тот самый, образцы которого мы «потеряли»?
— Вот именно! И сегодня семья эксгумировала его. Потому что он был похоронен, а не кремирован!
Раза склонился над клавиатурой компьютера и ввел в окно поиска фамилию покойного.
— Ага, — сказал он, посмотрев на монитор компьютера, — ты прав, его похоронили. Но я не брал у него кости.
— Не брал? — хмыкнул Марти. — А кто брал? Раза пожал плечами.
— В тот вечер меня подменял брат. Я сам не мог работать, поскольку у меня было назначено свидание.
— Твой брат? Какой еще брат? Никто из посторонних не имеет права…
— Да не потей ты, Марти, — принялся успокаивать его Раза. — Брат действительно время от времени подменяет меня. Он знает дело. Он работал в морге «Хилдейла».
Марти вытер пот со лба.
— Боже милостивый! И как долго это продолжается?
— Может, с год. — Год?!
— Он работает только по ночам, носит мой лабораторный халат и очень похож на меня. Нас не отличить.
— Погоди минутку! — Марти трагическим жестом воздел руки вверх. — Кто давал образец крови девке. Ну той, девке, Лизе Веллер? Твой брат?
