Артём не мешал им, стоя в сторонке. Кажется, он не очень понимал тему разговора. Саша вспомнила, что он говорил о себе, у него совсем нет воображения. Скорее всего, ему не очень понятен такой творческий спор. Ей стало жаль друга, и она заговорила:
— А маяк когда-нибудь горел? Он показывал путь кораблям?
Артём заметно оживился, и сказал:
— Да, когда-то он горел. Это было до того как над городом навис рок, превративший его в сонное угасающее место. Но маяк не совсем показывает путь кораблям. Вернее, он показывает путь не только кораблям. На самом деле, он открывает путь в другие миры.
Саша посмотрела на стеклянную верхушку, туда, где должен быть яркий фонарь. Ей так хотелось, чтобы он загорел вновь.
Вдруг она что-то почувствовала. Как тогда на пароме, какое-то притяжение, связь с маяком. Она его ощутила.
Саша дотронулась до маяка, и Артём с Димоном охнули. Она знала почему, потому что этот же свет зажегся в ее душе. Да, маяк вспыхнул, озарив все вокруг золотым светом. Луч пробежал по елям, и сверкнул отблесками в море.
Она заметила, и почувствовала, что это свечение слишком рассеянное, и мерцающее, как будто что-то с линзой в фонаре. Маяк и правда был сломан.
— Осторожно, — выдохнул Артём, схватив Сашу за руку.
Свет тут же погас.
Они все покосились на водителя и папу, стоявших у машины. Те просто крутили головами. Кажется, они не смотрели на маяк в ту секунду, когда он зажегся, и теперь не могли понять, что за зарево вспыхнуло на мгновение и исчезло.
— Саша, не надо здесь. Они могут появиться и днем. В лесу много тени, — прошептал Артём.
— Это было не как оживший образ воображения, это было как-то по-другому. Я словно почувствовала этот маяк, и он включился, — пробормотала Саша, глядя ошеломленно на свою руку. — Вдруг она спросила, обернувшись: — А те дети, которых забрали треллобиты, они ведь спят там, в этих холодных прудах до сих пор? Они не умирают?
— Нет, не умирают, и не умрут. Они будут спать вечно, пока их не разбудят, — проговорил Артём тихо.
— Но ведь это так ужасно, — прошептала Саша. — Артём, я смогла остановить треллобитов, напугала их. Использовав, свое воображение, я придумала оленей-защитников, они появились, и напугали этих маленьких монстров. Я могу использовать это против них, это как оружие.
Артём смотрел на нее с недоверием:
— Я никогда не слышал, чтобы кто-то такое проделывал. Но тебе же не удалось их распугать окончательно. Сверчок говорил, что вас обступили, и если бы не он, вас бы все равно схватили.
— Просто я растерялась. Не смогла повторить. Но теперь, зная, что это работает, я бы чувствовала себя уверенней. Ведь можно вообразить что-то мощное. Я не знаю, ураган, который унесет их, огромных тигров, которые смогут распугать целую толпу.
Артём продолжал рассматривать ее растерянно.
— Здесь оживают воображаемые вещи, но чтобы так вот применить это против треллобитов… я даже не знаю. Понимаешь, на острове уже двести лет нет фантазеров, всех забрали еще в маленьком возрасте. Никто и не знал, что можно распугать треллобитов силой воображения.
— Значит, мы будем первые, — сказала Саша, улыбнувшись.
Глава 8. Магия воображения
Наступление вечера все ждали со страхом и с волнительным нетерпением. Никто не знал, чем закончится сегодняшний день.
Их номер еще не привили в порядок, и Саша с родителями жили в соседнем. Папа все пытался сломать загадочный модем, мама… А мама смотрела аниме с ноутбука Саши. Конечно, такое аниме она находила слишком скучным, но у нее просто не оставалось другого выхода. А скоро, дело грозило дойти и до простых фильмов.
— Я не понимаю, эта штука просто не ловит сигнал спутника и все! — пробормотал папа, ковыряя бедный модем отверткой.
— Может быть потому, что здесь нет неба? — спросила Саша.
Она сидела за столом и рисовала на ноутбуке по сегодняшним эскизам.
— Как это нет неба? А куда оно делось? — удивился папа, тряся модем и прислушиваясь, что в нем бренчит.
— Ну вот так, нет неба, и все. Как бы вместо неба такая дыра или истончившаяся пленка, через которую просвечивает другое небо, другого мира. И космос там соответственно другой, и спутника этой компании в том космосе естественно нет.
— Какая ты у меня фантазерка, однако. Но ты права, тучи здесь очень странные.
Папа кинул модем вместе с отверткой на ковер и встал. Он подошел к окну, разглядывая пейзаж.
— Что-то там сегодня полно белых медведей. Посмотрите, они просто сидят или лежат на земле прямо рядом с отелем. Что они там делают?
— Медведи, дорогой, охраняют отель от серых гремлинов, — подала голос мама с дивана.
— Да?.. Ну, э-э… я очень рад, значит мы э-э… в безопасности. Слушай, Женя, почему бы нам снова не посидеть в каком-нибудь кафе? Развеяться, проветрить голову… Вечерок, вроде, теплый.
— Нет-нет, Дима, Сашеньку нельзя оставлять одну вечерами, ей страшно.
Саша мрачно посмотрела на маму, но та лишь улыбнулась ей.
Папа покачал головой, бормоча что-то, и ушел на кухню пить чай.
Саша тоже встала:
— Мам, я пойду посмотрю, как там Артём.
— Ты уверена дочка? Может мне сходить с тобой?
— Мама, ну что ты прямо все преувеличиваешь. Ты еще со мной в туалет сходи. Видишь ведь, эти существа боятся сюда соваться. Медведи их не пускают.
— Мало ли, Сашенька. Медведи мне рассказали много интересного об этих мутировавших покемонах. Они могут просачиваться из своего мира через тени. То есть, пройти мимо кордона из медведей им раз плюнуть.
— Но они не могут войти в закрытое от них здание.
— Могут, Сашенька, если им очень надо.
— Хорошо, мама, если что я тебя позову. Хотя не знаю, как ты меня будешь от них спасать. Вооружись торшером, это средство вчера себя хорошо показало.
Артём был на посту в вестибюле. Саша не знала, зачем он решил здесь дежурить, она говорила ему пойти к себе в номер, но он хотел быть здесь, рядом с ней. Саша надеялась, что он не станет ночевать прямо на этих пластиковых сидениях.
— А сегодня где твои родители? — спросила Саша.
— Они… Они были в отеле, но сейчас они решили вернуться к тем друзьям, у которых ночевали вчера.
— А тебя оставили здесь? — удивилась Саша.
— Я сам хотел остаться. Они согласились.
— А они знают тайну острова?
— Нет, они ничего не знают.
Саша подошла к стеклянной двери входа. Артём был прав, консьерж не стал оставаться защищать их, а снова куда-то исчез. Или он был уверен, что постояльцам ничего не должно угрожать, либо его все-таки это не очень беспокоило. Он ушел заниматься своим таинственным вечерним делом, оставив на дверях внушительный замок и записку.
