Рабыни, обнаженные по пояс, подавали яства, разложенные на серебряной посуде. Курились благовония. На чеканных золотых кубках, из которых гость пил вино, были выбиты длинной чередой славные деяния предков. Впервые Одиссей недовольно взглянул на изысканные блюда и испытал чувство неловкости оттого, что будет вкушать их. И это в то время, когда солдаты едят скудную пищу и вдобавок наполовину испорченную. Отсюда и болезни. Отсюда - недовольство. И непременно случится бунт, если злосчастная компания эта протянется еще с десяток дней и не принесет ощутимых результатов... А вожди между тем совсем оторвались от народа.
Зависть кольнула Одиссея. Шатер был убран с истинно царской роскошью. Даже в походе Агамемнон ни в чем себе не ущемлял. Кругом висели ковры и дорогие ткани украшены пурпуром гордым.
Агамемнон вяло поинтересовался положением дел в осажденном городе. Апатия верховного не ускользнула от проницательного взгляда Одиссея. И он, чтобы поднять в товарище утраченную волю к победе, сказал преувеличенно бодро:
- Внемли же, храбрый наш предводитель, что поведают тебе сейчас мои уста. Волею богов близится час нашей победы! Сбывается предсказание Калхаса...
- Дорогой друг, - поморщившись, произнес любезным тоном Агамемнон, - у меня со вчерашнего симпосиума раскалывается голова, так что оставь высокий стиль аэдам, а красноречие побереги для народного собрания, говори просто.
- Хорошо, - ответил Одиссей, ничуть не обидевшись, - буду краток. Но ты должен приготовиться к чудесному и во многом непостижимому...
Слабый интерес проявился на измученном лице Агамемнона, и он вопросительно поднял бровь.
Но тут вошел вестник и доложил:
- Великий царь! Прибыли послы от кетеев*. [*Так называли древние греки хеттов. (Прим. автора.)] Прикажите принять?
- Пусть подождут, - недовольным голосом отмахнулся главнокомандующий.
- Но... царь... они говорят, что не привыкли ждать...
- Мне дела нет до их привычек! - гаркнул Верховный и решительно отвернулся от побледневшего вестника, потом спокойно пробурчал: - Пусть привыкают...
- Чего они хотят? - встревожено спросил гость.
- Чего могут хотеть эти варвары - богатых даров, конечно, а в противном случае...
- Но это же не их территория! - вспылил Одиссей.
- Верно. Но ты попытайся им это доказать. Тогда тебе придется прихватить с собой все войско в качестве аргументов и еще столько же в подкрепление... Нас поджимают со всех сторон: с севера - фригийцы, с востока - кетеи... Поэтому нам так нужна скорая победа, в противном случае - нас сметут.
Трагическая гримаса исказила лицо Агамемнона:
- Если боги не смилостивятся над нами в ближайшее время, то позорного бегства наших войск не миновать.
- Так вот радуйся же, славный царь Агамемнон, такая милость уже свершилась! Об этом я и хочу тебе поведать...
* * *
Вскоре начались спортивные состязания в многоборье. Сюда входили: метание копья и диска, кулачный бой, борьба, бег на короткую дистанцию, стрельба из лука и состязание колесниц. Надо сказать, что греки и троянцы не состязались между собой, поскольку традиция международных соревнований еще не родилась. Борьба за первенство шла в каждом из лагерей, разделенных временной демаркационной линией.
Агамемнон, бывший среди греков безусловно лучшим метальщиком копья, и Одиссей - один из лучших бегунов, не приняли участия в погребальных играх ввиду ранения первого и крайней занятости второго. Царь Итаки развил бурную деятельность сразу после разговора с Верховным, который подобно утопающему ухватился за протянутую ему соломинку, - поддержал безумный план и выдал полный карт-бланш на его воплощение.
Первым делом великий Улисс отыскал знаменитого художника Эпея. Тот сидел в своем шатре обнаженный, весь мокрый от пота, с окровавленным лицом и ужасным синяком под глазом, тяжело дышал, но был страшно доволен. Только что он победил в кулачном бою, мощным ударом кулака повергнув на землю Эвриала. Заслуженный им приз - золотой кубок с затейливой тонкой резьбой - поблескивал у его ног. Эпей воплощал собой идеал нации - гибкий ум, стальные мускулы, классический профиль и все прочее...
Необычная просьба Одиссея озадачила Эпея. Художники - народ тяжелый на подъем, для успешной работы им нужно вдохновение. И пока своенравные парки придут на помощь смертному служителю муз - много пройдет времени. Но Одиссей ждать не мог и старался изо всех сил. И ему повезло. Эпей был в прекрасном расположении духа и довольно скоро согласился исполнить заказ царя Итаки. Уходя, хитроумный грек просил строго соблюдать секретность работы. По-видимому, это был первый в мире грифованный проект.
Между тем погребальные игры были в разгаре. Шло состязание колесниц. В них участвовали: герой Эвмел, сын Адмета, герой Диомед, царь Менелай, младший Аякс и герой Марион. Как вихрь четверки лошадей помчали колесницы по широкому полю, еще недавно бывшему полем битвы. Топот копыт взмыленных лошадей и грохот тяжелых колес сотрясали округу и приводили зрителей в неистовое возбуждение.
Первыми к финишу пригнал своих коней Диомед: ему помогла в этом богиня Афина. Немного отстал от фаворита Аякс. За ним был Менелай. Последним пришел Марион. Героя же Эвмела, самого знаменитого возничего, постигло несчастье. Богиня Афина, не желая его победы, сломала дышло у его колесницы. Герой Эвмей грянулся о землю и сильно разбился.
Все участники состязаний так или иначе получили богатые дары, лучший из которых по праву достался Диомеду. Главный приз игр представлял собой порядочный кусок железа - огромная ценность по тем (этим) временам. Справедливые судьи ломали головы, кому вручить его? Но пока не пришли к единому мнению.
Тут-то Одиссей и предложил новый вид соревнований. Имея полномочия командующего, временно данные ему Агамемноном, а так же его скипетр - знак верховной власти, он дал распоряжение глашатаям, и те созвали всех воинов на площадь народных собраний. Солдаты построились по родам и племенам. Впереди стояли гордые их вожди. Одиссей дал команду отрядам отступить назад и замкнуть построение так, чтобы в центре площади осталось большое пространство. По его же распоряжению, по краям этого пространства установили две "машины" богов. Они стояли друг против друга на расстоянии броска копья.
Одиссей выступил вперед и поднял скипетр Верховного командующего. Все стихли. Унялись разговоры, смех и подначки. Коллективный взор сосредоточился на ораторе. Медный шлем его, обшитый клыками вепря, ослепительно блестел на солнце.
