— Серьезно, она должна наконец встать, — тявкаю я, очень резко, потому что не хочу замечать, что постепенно начинаю сочувствовать этой старой, больной, разочарованной женщине.
— Идем же, Мод, — Беа пытается ее успокоить, поднимает ее вверх и ставит на нижнюю ступеньку эскалатора. Затем встает рядом со мной и, не спрашивая меня, снимает кислородный баллон Мод с моего запястье, а потом подает его старой женщине.
Я коротко обдумываю, должна ли я отнять его и напомнить Беа, что мы заключили сделку: Мод остается в живых, но только для того, чтобы она не смогла атаковать нас или убежать, баллон будет у меня. Но затем мне стало ясно, что Мод не собирается убегать. Куда?
— Если она снова получит кислородный баллон, ты должна хотя бы связать ей руки. Иначе она в любое время может на нас наброситься.
— Она не сделает этого, — возражает Беа.
— Откуда ты знаешь? Давай, свяжи ей руки.
Беа идет к своему рюкзаку, вытаскивает из него канат и наматывает его вокруг запястий Мод.
А та только стонет и указывает на платформу.
— Нет, вы не заставите меня, — пыхтит она. Я встаю и иду на платформу.
— Нет, Нет! — кричит она.
— Что с тобой произошло? Люди постоянно ходят через туннели, — туннели метро самымые лучшие дороги из города в города. Прежде всего, так как там нет Извергнутых.
— А что насчет тел? — спрашивает Мод.
— Они все давно истлели, — объясняю я и намеренно обхожу смрад, который все еще висит в туннеле. Именно его, наверное, она и чувствует.
— Это станция мертвых, — шепчет она.
Беа вскакивает и освещает фонарем станцию, как будто она ждала, что на нее в любой момент нападут. Внезапно раздается грохот в шахте метро, словно, наверху снова что-то взорвалось.
— Станет хуже, — говорит Беа. Я киваю. Она думает о Квинне. Я тоже.
— Я была когда-то медсестрой, — рассказывает Мод. — Молодая медсестра. Лучше сказать, практикантка. Я еще не сдала экзамен, когда закрылась школа медсестер. Но людям нужны медсестры, и их никогда не хватает, и потому брали даже практиканток. Люди же нуждаются в нас. И мы делали лучшее, на что были способны…
— Но что вы могли делать? Вы не могли спасти всех, — говорит Беа.
— Нет, конечно. И поэтому мы делали иначе. Складывали их внизу. Именно здесь.
— Что ты имеешь в виду? — шепчет Беа.
— Ну, люди прибывали и ждали на платформе, пока врачи и медсестры бегали по тоннелям, от станции к станции, и делали все, что могли.
Беа напряженно стоит там, нахмурив лоб и прищурив глаза, так она пытается понять, о чем рассказывает Мод.
— Вы убивали людей, — говорю я. Мод обхватывает колени руками.
— Нет, мы только освобождали их от бедствия. Больше этого никто не хотел делать. Это было нелегально.
— Станция мертвых, — бормочет Беа.
— В конце концов это было единственное решение. И кроме того они пришли к нам. Было множество людей, у которых не было никаких шансов купить себе место в куполе.
— Станция мертвых, — повторяет Беа и съеживается, когда от еще одного взрыва дрогнул эскалатор.
— Однажды, там внизу я помогла родиться ребенку, — продолжает Мод. — И какими были первые слова матери, когда я сказала ей, что у нее мальчик? «Сделай это». Я сразу поняла, что она имеет в виду. Мы все знали. Но как я могла сделать такое? — Мод говорила в два раза быстрее, больше для себя чем для нас.
Беа пристально смотрит на нее. — Что произошло с ребенком? — в ее глазах стоят слезы.
— Если мать освобождает. Освобождение — так мы назвали это. Освобождение - значит возвращать свободу. Тогда я взяла младенца и положила его на лестницу перед самой здоровой мышью, что смогла найти.
— И после того, как ты закончила с твоими милосердными поступками, ты переехала в купол и начала работать на «Бриз»? — простите, но я не куплюсь на раскаяния Мод.
— Нет, они набирали нас. Они пообещали нам место в Куполе, так как знали, что мы сделали и потому выбрали нас. Они думали, мы беспощадны. Все равно вырубить последние деревья было лучше, чем убивать людей.
— Ты нервируешь меня, — говорю я, и думаю над тем как именно это прозвучало. У меня не было ни капли мягкости Беа. Я позволила бы старухе остаться в ее жалком доме.
Мод бормочет что-то, что я не могу расслышать.
— Что ты сказала? — в огромных проходах мои слова отзываются эхом.
— Я сказала, что проклинаю сама себя.
Что еще можно на это ответить? Ничего. Поэтому я держу рот закрытым. Беа кивает и ближе подходит к Мод. Она не обнимает ее, вероятно, потому что та грязная и воняет, но она гладит ее руку. Очень мягко. Не понимаю, где она берет столько сочувствия.
Внезапно земля начинает дрожать, и раздается звук, как будто каменная лавина пронеслась по шахте метро, возвращая нас в действительность.
Окаменев от ужаса мы застыли там, все так же внезапно, как он начал, треск заканчивается, и мы думаем, что слышим, как танк уезжает. Если они не схватили Квинна, то он погребен под какими-то обломками.
— Оставь ее здесь и бери фонарь, — приказываю я Беа.
— Нет, не оставляйте меня в этой проклятой темноте, — жалобно стонет Мод, когда я уже поднимаюсь по эскалатору.
— Мы скоро будем снова здесь, — кричит Беа через плечо и следует за мной. Как ни странно светлее не становится, и я могу что-то видеть только, потому что Беа бежит позади меня с фонариком. Я оглядываюсь.
— Мы опустились только на два этажа? — спрашиваю я, когда Беа появляется рядом со мной.
— Нет, выход должен быть прямо там, — она направляет луч света на кучу кирпичей и смотрит на меня в ужасе.
— Квинн там снаружи! Мы должны ему помочь! — кричит она.
Беа бежит в направлении выхода и начинает, как сумасшедшая раскидывать камни в стороны.
Но это абсолютно безнадежно. Вся крыша обрушилась.
Даже, если бы нас было двадцать, нам потребовалась бы куча времени, чтобы прокопать ход наружу. Я даю Беа достаточно времени, чтобы покидаться камнями. А затем иду к ней.
— Мы не выберемся здесь. Нам нужно пройти через туннель, — говорю я.
Но она не обращает на меня никакого внимания. — Мне кажется я слышу его. Что, если он погребен под этой кучей? Помоги же мне, пожалуйста! Помоги!
Я кладу ей руку на плечо, пока она пытается вытащить железный стержень из груды камней. — Беа, — говорю я мягко.
— Вероятно, Квинн мертв, — говорю я.
— Квинн, — тихо повторяет она.
Она любит его, это точно. Но он так слеп и самоотвержен, что он вообще не заметил этого. И теперь больше не узнает об этом, скорее всего. Понимает ли Беа сама свои чувства?
— Может быть, они забрали его назад в купол, — говорю я несмотря на то, что очень сомневаюсь в этом. Они вряд ли начали бы бомбить местность, если бы Квинн просто согласился с ними поехать. — И не забывай, он — премиум. С Премиумами ничего не случается. Кроме того его отец работает в «Бриз». Причинять вред такому как Квинн очень рискованно.
