— Я был младше вас, когда наши родители создали первый паровой молот. Мы с друзьями могли часами наблюдать как под его ударами в руках Тебеда сталь обретает свои будущие очертания. Однажды меня осенило, что мы преобразуем вращательное движение водяного колеса в возвратно-поступательное движение поршней воздушного компрессора. Я подумал, что можно поступить наоборот и даже сумел собрать кривошипный механизм их деревянных деталей и приделать его к молоту, — в аудитории вновь наступила полная тишина. Учащиеся были поражены услышанным. Никогда ранее они не слышали историю изобретения принципиально новой техники. Их наставник предстал перед ними не просто талантливый мастер, воплощающий в металле готовые чертежи, а как человек сам сумевший сделать фундаментальное открытие. — И, я вам скажу, деревянное колесо успело совершить несколько оборотов, прежде чем эта деревянная самоделка разлетелась по кузне. То есть, одна паровая машина все же была создана.
— А почему на этом остановились? Из-за того что она сломалась?
— Нет, не поэтому. Тебед и другие взрослые были при испытании. Несмотря на уничтожение машины, они сумели оценить открывающиеся возможности. Нас переубедил Адам.
Эта новость вызвала всеобщий шум, постепенно стихший, едва Гордан продолжил.
— Это сегодня мы знаем по книгам о многом, чего мы достигнем только в будущем. А тогда…. В общем, ужасно было осознавать, что твое открытие… что все это где-то не только изобретено, но и давно отброшено как безнадежно устаревшее…, - ребята почувствовали в голосе мастера печать того горького разочарования, оставившего незаживший, даже спустя много лет, шрам в ранимой детской душе. Навсегда лишенного возможности быть первооткрывателем сына Агача тогда смогли убедить в том, что ничто не умаляет его открытия, и несмотря на то, многое изобретено и открыто, Гордану придется все постигать самому, что даже имея подробные чертежи, только он сам будет изобретать как материализовать в металле бесплотные идеи.
— В конце концов, — сказал тогда Каиш, — Каждый человек рождается, растет, умирает. И никому в голову не приходит расстраиваться от того, что это делали до него тысячи поколений людей. Именно в самом пути заключен смысл, а не в конечной его точке, которая у всех одна.
— Давайте сравним достоинства и недостатки производства обоих типов двигателей. — Продолжилось занятие. — Сама паровая машина конечно же проще чем двигатель внутреннего сгорания. Но если взять хороший паровик то ненамного. Но вот котел… Он сводит на нет все многочисленные плюсы паровых машин. Для постройки одного-единственного котла нам пришлось бы создавать огромные прокатные заводы. А газовые генераторы для получения светильного газа мы первое время лепили из сырых кирпичей за один день.
Конечно же, мы порядком помучались, решив создавать сразу более совершенный тип машин. Что-то нам далось тяжело, например высокооборотный коленчатый вал или чугунные поршневые кольца. А что-то мы решали в два счета — к примеру магнето для зажигания оказалось не так страшно, как мы опасались.
Конечно же, эти проблемы не идут ни в какое сравнение с головной болью при изготовлении паровых котлов и прокатных станов для их производства.
Ведь производство двигателей с внутренним сгоранием от выплавки до сборки размещается в нескольких небольших помещениях.
Здесь учитель остановился и оглядел в класс в ожидании дальнейших вопросов.
— А как же тогда паровые молоты? Как изготовили котлы для них? — спросил Атаз.
— Отливают их! Любой младенец из Миллета знает это! Кроме холопов, конечно! — раздалась реплика с задних рядов.
В классе раздались редкие смешки. Ученики не сразу заметили, как сжались кулаки и побагровело лицо Гордана.
— Вы оба! Вон отсюда! — дождавшись, пока готовые немедленно подраться мальчишки покинули класс, мастер повернулся в сторону учеников. — Пока эти двое дерутся, я хочу еще раз вдолбить в ваши бестолковые головы кое-что. Никогда, запомните, никогда не должен среди граждан Миллета повториться позорный поступок, очевидцами которого мы с вами только что стали! Если вы еще не поняли, что произошло, то я вам расскажу об одном решении, принятом еще в Вольном во время народного сбора.
Мальчуганы, обескураженные и несколько напуганные резкой сменой настроения наставника, притихли и ждали продолжения.
— Как вы все знаете, рабочих тогда рук катастрофически не хватало. Много раз нас искушали возможностью использования подневольного труда. Но, запомните: свободу рабским трудом не достигнешь. Осознание отсутствия будущего в тесных границах Вольного и необходимости постройки единого города еще сильнее усугубило нехватку работников. Как вы знаете, мы этот вопрос решили. Более того, многие тысячи людей ждут своей очереди стать полноправными жителями города. И все они принадлежат к свободным родам. Но наши вожди смотрели дальше в будущее. Требовались таланты. А их не может быть много. И он не выбирает в какой семье рождаться. Много было споров на эту тему.
Испытывая некоторую неловкость от того, невольно прикоснулись к неприятной и обычно избегаемой теме, ребята беспокойно ерзали на скамьях.
— Помню, Тебед тогда сказал, что талант ниспослан человеку свыше, а сословия придумали люди. Но воспитанный рабами никогда не станет свободным. А вот дети, пусть рожденные в неволе, но не успевшие заразиться рабством, могут и должны стать свободными заключил Тебед. Это вызвало бурю негодования со стороны большинства ассонов.
— Такого нельзя допустить! Неспроста тысячелетиями люди делились на сословия, — раздавалось в ответ.
— Яблоко от яблони далеко не падает. Кровь не обмануть — она все равно свое возьмет! Поколения рабства впитались в кровь!
— Но, в конце концов, — продолжил Гордан, — Тебед с товарищами сумели переубедить сомневающихся. — С тех пор, как вы знаете, миллетцы находятся в постоянном поиске одаренных детей не только среди свободных ассонов, но и среди зависимых сословий. За свободу детей и их родственников Миллет охотно платит золотом. Единственное условие, возраст новых маленьких миллетцев не должен превышать трех лет и они могут видеться с родителями раз в полгода. Это их плата за волю. Они растут воспитываются свободными людьми, но не родителями.
— Но разве в будущем они не принесут проблему Миллету? — раздался вопрос, когда учитель на минуту смолк.
— Конечно, если все одинаковые, то живется спокойнее. Но, может это к лучшему, что мы все разные. Если один путь заведет в тупик, найдется другой. Но этот мир создан не нами, и мы должны принимать его таким как есть. Если, как говорил Тебед, одаренность — дар небес, то кто мы такие, чтобы оспаривать это? В насмешку над нашими предрассудками по воле небес часто талантливые потомки закабаленных предков свободнее и сильнее разжиревших барчуков, тупо занятых наполнением своих необъятных потрохов.
