— Но разве в будущем они не принесут проблему Миллету? — раздался вопрос, когда учитель на минуту смолк.
— Конечно, если все одинаковые, то живется спокойнее. Но, может это к лучшему, что мы все разные. Если один путь заведет в тупик, найдется другой. Но этот мир создан не нами, и мы должны принимать его таким как есть. Если, как говорил Тебед, одаренность — дар небес, то кто мы такие, чтобы оспаривать это? В насмешку над нашими предрассудками по воле небес часто талантливые потомки закабаленных предков свободнее и сильнее разжиревших барчуков, тупо занятых наполнением своих необъятных потрохов.
— Но голос крови? Ведь люди поколениями развивали в себе многие качества., - все еще сомневались ребята.
— А разве кто-то возражает? Но талант уникален и может зародиться где угодно. Он подобен сияющей жемчужине, невесть как оказавшейся в навозной куче. Она не должна там находиться. А кровь… кровь может даже важнее воспитания. Во всяком случае, здесь можно спорить бесконечно. Но, в наших с вами жилах бьется горячая кровь всех великих народов-завоевателей. И каждый раз, благодаря ей мы выживали в очередной резне. Только когда мы сами принялись резать друг друга, над нашим народом нависла угроза вымирания. Кровь это хорошо, но телу в первую очередь необходима голова.
Некоторое время наставник молчал и, не дождавшись новых возражений, решил завершить затянувшийся урок, неожиданно свернувший в другое русло.
— А сегодняшний случай это не только дело двух повздоривших сопливых юнцов. Это нож в самое сердце Миллета. В городе нет места тем, кто делит народ. Это дело будет разбираться самым тщательным образом, и я не исключаю, что будет принято решение об изгнании семьи зачинщика. Что это означает вы все прекрасно понимаете. Подумайте об этом сегодня и не забывайте никогда. А на сегодня все. До следующей встречи.
— Сюда! Сюда! — махнул охранник людям из нового торгового обоза направляя их поочередно в тесную будку.
— Желаете заплатить за изготовление документов сейчас или при отъезде? — задал формальный вопрос стражник, набранный, как и весь остальной персонал Милетского рынка из недавно освобожденных крепостных. Чиновники, охрана, обслуга гостиниц и трактиров — подобная деятельность всецело находилась в руках этой категории людей. Они жили в двух многоквартирных домах, имели свои магазины, школу и получали отличную плату за свою работу.
Лишь в складах, где отпускались стратегические для ассонов товары сидели горожане, да вооруженные до зубов патрули из Миллета изредка дублировали работу своих коллег. Терпя из необходимости присутствие рынка, не только обеспечивающего город всем необходимым, но и приносящим прибыль, сравнимую с доходами от торговли промышленными товарами, Миллет старательно держался от него как можно дальше.
— Прямо сейчас, — ответил купец, помня советы бывалых коллег. При выезде и так недешевое удостоверение личности, представляющее из себя медную пластинку с выдавленными под прессом данными владельца и стеклянной фотографией стоило на четверть дороже.
Охранник в кирасе и стальном шлеме, вооруженный коротким самозарядным дробовиком кивнул и принялся по очереди направлять людей к фотографам и писарям, записывающим в картонные карточки с пристрастием выведываемые у приезжих данные. Приблизительно через полчаса все были зарегистрированы и в сопровождении одного из присутствующих на посту охранников направились на огороженную сеткой просторную площадь, наполовину заполненную такими же торговцами из дальних краев. Подводы отгонялись на другую площадку, животные в специально построенные для этих целей стойла. Разумеется, все эти услуги были платными.
— Пока вы можете обменять свои монеты на ассонские деньги и оплатить за стоянку подвод и содержание животных. Через час ваши данные проверят и, если все в порядке выдадут удостоверения. Напоминаю, что без него запрещено находиться на территории Миллета, его надо носить на цепочке на груди, фотографией наружу. За нарушение этого правила — штраф три апаса. Да пребудет с вами прибыток в торговле, — напутствовал рослый ассон новоприбывших.
Купец встал в хвосте куцей очереди к обменному дому. На территории рынка существовало жесткое правило, согласно которому все расчеты велись только в бумажных деньгах. Нарушение влекло изъятие удостоверения личности и лишение права въезда в течении двух лет. Горе-предприниматели заносились в черные списки, рассылаемые повсюду начиная от постов на въезде и кончая тремя постоялыми домами и работниками рынка, распределяющими торговые места. В обменных домах можно было наоборот обменять апасы на любые монеты или драгоценные металлы по твердому курсу, исключающему возможность торга. Плакаты с обменными курсами висели по всему рынку. Первое время купцы крайне неохотно меняли золото и серебро на разноцветные бумажки. Но непреклонность ассонов в этом вопросе переломила эту косность. Лишь за апасы можно было приобрести зеркала, стекла, оружие и многие другие веши, производимые только в Таузере. В конце концов, купцы сумели оценить достоинства стройной денежной системы Миллета и удобство расчетов апасами настолько, что стали увозить их с собой на родину. Так ассонские деньги начали свое триумфальное шествие далеко за пределами Миллета. Золото, заплаченное за них, в это время скапливалось в хранилище города. И его было существенно меньше, чем следовало из количества выпущенных банкнот.
Наконец разменяв свое серебро на красочные разноцветные банкноты, купец смог оплатить в кассе стойла и корм для лошадей, а также места для подвод под навесом. Прибывший определил по часам на стене кассы, что до прихода чиновников с обещанными документами осталось еще полчаса.
Пряча квитанции в карманы предприниматель присоединился к своим людям, уже удобно расположившимся на красивых деревянных скамьях со спинками под навесом. Сняв пыльный верхний халат, он примостился отдельно и в думах о том, сколько ему предстоит заплатить за постой своих людей в гостинице и за торговые места, а также о том, что лучше купить на вырученные от продажи меди и очень высоко ценившейся у ассонов ртути деньги, стал клевать носом. «Зеркала или стекла… И за еду надо платить… Готовить пищу запрещено… И носильщикам, потому что подводам тоже запрещено… Все запрещено, может дышать тоже нельзя… платить на каждом шагу… может за воздух тоже начнут деньги драть… зато безопасно и выгодно… выгодно» — хаотичное метание мыслей вконец сморило уставшего от долгого опасного пути и мытарств при въезде в Миллет купца который, свесив голову на грудь наконец заснул. Даже во сне он крепко держал, обхватив руками свое главное богатство — небольшой мешочек с семенами кок-сагыза, за который дадут золота втрое по весу.
