— Добрый день, — сказал Шпак. — Сегодня хорошая погода, не так ли?
В любой цивилизации разговор о погоде свидетельствует о расположении говорящего к слушателю.
— Опять напился? — спросила Зина с застарелым раздражением.
— Я не принимал спиртных напитков, — возразил Шпак.
Ему захотелось, чтобы эта женщина, которая является его женой, то есть сожительницей и сексуальным партнером, улыбнулась.
— Улыбка тебя красит, — сообщил он, чем поверг Зинку в смущение.
— А пошел ты! — ответила она.
Потом спросила:
— Обедать будешь?
Новый Шпак не знал, что его редко кормили дома, потому что Зинаида полагала, что такой никчемный человек, тем более пропивающий зарплату, лучше уж пусть питается закуской к водке, все равно ничего домой не принесет.
— Большое спасибо, — сказал Шпак. — Я проголодался.
Он и на самом деле проголодался. И не столько ввиду скудности пищи на его родной планете, сколько от волнения. Он забыл позавтракать с утра, и, хоть завтрак был только условностью — чашка пустого чая и две армейские галеты, — желудок требовал этой пищи, он был к ней приучен.
— Спасибо, говоришь? — Что-то смущало Зинаиду в поведении и словах мужа, которого она знала как облупленного и знала, что так он себя не ведет, и если вел, то только сразу после свадьбы. — Ты еще не пробовал.
— А зачем пробовать, если я заранее уверен в твоих способностях.
— Ну ты даешь!
— Ты позволишь сначала вымыть руки?
Зинаида не смогла ничего ответить. Рук благоверный не мыл с той недели.
— Ты заболел? — спросила она.
— Нет. Насморк.
— Тогда мойся. Только с мылом.
— Разумеется, — улыбнулся Шпак.
И тут Зинаида тоже улыбнулась. Впервые за много дней.
О чем Шпак тоже не подозревал.
Улыбка ему понравилась. Это была смущенная, почти робкая улыбка человека, который рад бы смеяться громко и широко, но опасается, что его неправильно поймут.
Мылся Шпак долго.
Это объяснялось просто: он так давно не видел и не пробовал на ощупь или на вкус чистую воду, что не мог насладиться ею. Воду на его родине пили только после многократной очистки, когда от воды как таковой уже ничего не оставалось.
Это была жидкость.
Как вместо супа, второго или компота каждый получал пайку. Или паек, если находился наверху служебной лестницы. Ведь даже среди нищих есть короли, и они кушают голландский сыр, когда остальные помирают с голода.
В шкафчике он отыскал домашнюю рубашку, давно ею не пользовался, но хотелось чего-нибудь чистого. Ведь к хорошему привыкаешь быстро и хочется всегда мыться чистой водой и ходить в чистом белье.
И когда причесанный, отмытый до голубизны кожи, пахнущий Зинкиным шампунем Шпак вышел на кухню, его жена буквально пошатнулась. Такого быть не могло.
Такого на ее памяти не случалось.
Со Шпаком тоже творилось нечто странное и совершенно непривычное.
Он встретился с Зинаидой взглядом и с трудом оторвал его.
Большие голубые глаза в темных, естественного цвета, ресницах рассматривали его настолько внимательно и даже упорно, что Шпак задержался в дверном проеме, дыша быстрее и мельче, чем обычно.
— Так проходи, садись, — сказала Зинаида. — Неужели Изю, твоего злейшего врага, выгнали с работы?
— Ты не права, — сказал Шпак. — Изяслав Матвеевич успешно трудится на своем месте.
— Значит, все-таки он тебя выгнал?
— Мне бы этого не хотелось.
В голосе мужа появилась рассудительность и даже расчетливость, словно, прежде чем открыть рот, он прислушивался к внутреннему голосу. А так — весь такой же, даже сивухой немного разит. Значит, с утра принимал.
Семен сел за стол, Зинаида поставила перед ним тарелку. Раньше бы швырнула, кинула, а сейчас не посмела.
Семен зачерпнул ложку супа, медленно покачал головой, держа суп во рту, и проглотил.
Зинаида смотрела, словно он дегустировал вино, выращенное ею на семейном винограднике.
— Знатно, — сказал Шпак. — Чудесный напиток. То есть суп. В жизни не употреблял ничего подобного по сладости ощущения.
— Семен, — тихо сказала Зинаида, — ты здоров? Может, давление подскочило?
— Давление в норме, — ответил муж, как всегда с секунду послушав внутренний голос. — Совершенно нормальное давление. И надеюсь, что в будущем оно не будет выходить из нормы, потому что гипертония чаще всего вызывается неумеренным потреблением алкоголя и жирной, богатой холестерином пищи.
— Вот именно, — сказала Зинаида, которая не раз объясняла это Семену, но он не слушал. А оказывается, запомнил и сделал выводы.
— Ты во мне разочарована?
— Безнадежных людей не бывает, — произнесла Зинаида после паузы. — Добавки хочешь?
— Был бы счастлив.
Котлеты мужу тоже понравились.
Подошла очередь компота. Компот Семен выпил залпом, чем испугал Зинаиду, потому что косточки он забыл выплюнуть. Даже сливовые.
— Ничего страшного, — сказал Шпак. — Выйдут вместе с экскрементами.
— Шутки у тебя дурацкие, — рассердилась Зинаида.
Так всегда со Шпаком. Стоит тебе расслабиться, поверить в возможность исправления этого урода, как он выкинет коленце, и ты понимаешь — случай безнадежный.
— Очевидно, я употребил неточный термин, — сказал Семен. — Ты ожидала слова «дерьмо»?
— Немедленно выйди из-за стола, и чтобы я тебя сегодня больше не видела, пьянь паршивая!
Можно представить себе гнев Зинаиды. Потому что гнев всегда бывает сильнее, если ты расслабился и пропустил неожиданный удар.
— Прости, если не угодил, — покорно произнес Шпак. — А куда мне пойти?
— Сам знаешь. К своим алкашам иди.
И мозг погибшего Шпака подсказал, что алкаши собираются на берегу речки в шашлычной «Английский король». Вот именно так!
Семен не стал спорить, потому что понял, что Зинаида не в том состоянии, когда женщины способны выслушать мужские аргументы.
Он шел по улице. Ноги вели его куда следует.
И тут он увидел киоск «Воды — мороженое».
Вторая сигнальная система сразу выдала ему в мозг ощущение вкуса сливочного мороженого.
Рука отправилась в карман, где лежало восемь рублей, как раз на кружку.
Эти деньги нельзя тратить, потому что человек, пришедший в шашлычную без денег, не пользуется уважением товарищей.
Но мороженого ему хотелось куда больше, чем пива.
— Вы чего, Семен? — удивилась девица, которая продавала мороженое. — Я вас здесь никогда не видела!..
