– Да, сэр, – кивнул Шило. Он с трудом поднялся со стула и вышел, стараясь ступать ровно и твердо.
– Обрати внимание, Майк, как ведет себя Шило. Будь ему и трижды плохо, он умер бы прямо здесь, но не признался бы, что едва держится на ногах. О чем это говорит?
– О том, что он сильный и мужественный боец, сэр.
– Нет, Майк. Можно сказать проще и точнее – он человек долга. Он переносит боль и страдания не потому, что желает выглядеть очень крутым, – нет. Просто это его образ жизни. К сожалению, не все «барсуки» так же хороши, как Шило, но все равно, один наш боец стоит двух, а то и трех «собак». Вот поэтому они нас еще не перерезали – боятся, что сами же все и полягут. Теперь понял?
– Теперь понял, – кивнул Майк.
– А теперь о наших реформах. Рассказывай, что удалось сделать и как ты своевольничал, не спросясь сэра Алонсо Моргана.
Морган спрятал глаза за бликами стеклышек пенсне, и Майк не мог понять, сердится тот или шутит.
– Я вроде бы ничего такого не делал, сэр.
– Но хотел?
– Ну, я хотел нанять людей, раз уж мы так здорово отторговались.
– Но тебя вовремя остановили?
– Да, сэр. Шило сказал, что без вашего указания делать этого не стоит.
Морган хотел спросить еще о чем-то, но в этот момент кто-то тяжело протопал по крыльцу и ввалился в помещение. Это бы Шкиза.
– Сэр, бочонок откопали! И ребята уже волнуются!
– А чего же они волнуются? – словно не понимая, спросил Алонсо.
– Ну как, они же эти бочонки спят и видят!
– Хорошо, позови ко мне Гвинета, другим я в этом деле не доверяю.
Шкиза убежал, и его громкий голос послышался уже со двора.
– А как у тебя отношения с алкоголем, Майк?
– Никак, сэр. Я не пью.
– То есть ты никогда не пробовал?
– Раза два на ферме, где я жил, меня угощали пивом...
– И что?
– Не понравилось.
Морган сухо рассмеялся и тут же посерьезнел, вспомнив о том, сколько проблем теперь лежит на его плечах. Появился Гвинет.
– Звали, сэр? – спросил он.
– Да. Возьми бочонок и раздели вино на всех. Мне оставлять не нужно, Майк тоже не пьет. Следует позаботиться, чтобы сохранилась доля часовых.
– Хорошо, сэр Сейчас же все сделаю.
Когда Гвинетушел, Морган продолжил свои неспешные расспросы, и Майку стало как-то неловко, было такое впечатление, что Алонсо вот-вот обвинит его в государственной измене.
– Что у нас с гиптуккерами? Как они отреагировали на твои предложения? И есть ли шанс, что они согласятся?
– Они уже согласились, сэр.
– Гиптуккеры согласились?! Все?! – Алонсо даже привстал со стула.
– Да, сэр, все.
– И это удалось сделать тебе, Майк?
– Не совсем, сэр. Мне помог Джо Беркут.
Алонсо, как показалось Майку, буквально оцепенел, услышав имя человека, которого считал своим врагом.
Майк решил, что уж сейчас-то точно разразится буря, однако предводитель только глубоко вздохнул и посмотрел в небольшое оконце, где Гвинет возле костра делил между «барсуками» выпивку.
– Трудно, – произнес наконец Алонсо. – Трудно что-то менять в своих взглядах. Ты меня понимаешь?
– Как будто да, сэр.
– Как будто, – повторил Морган и посмотрел на щуплого подростка, одетого в великоватую ему кожаную униформу «барсуков». Это был всего лишь мальчишка, но Алонсо чувствовал в нем недетский ум и мудрость. Откуда все это взялось в обычном пастухе, оставалось для Моргана загадкой.
– Если я встречу Беркута, я буду обязан убить его. Я давал клятву сделать это перед телами своих товарищей.
– Он говорил мне то же самое, сэр, – кивнул Майк.
– Ну вот видишь. Как нам с ним работать?
– Мы договорились, что связь вы будете держать через курьеров. А встречаться вам вовсе не обязательно.
Морган кивнул. Майк, расценив это как поощрение, продолжил:
– Через несколько дней, когда гиптуккеры согласуют свои действия, они соберут туков на холмах и пошлют к нам человека. А после того как мы организуем проход, они отдадут нам положенную долю – три тука с каждой сотни.
– Так не пойдет, – замотал головой Морган, – они скорее всего обманут нас, и мы останемся ни с чем...
– Я разговаривал с Джо Беркутом, сэр. А он хоть и враг вам, но человек честный, да вы это и сами знаете.
– Да, Джо не обманщик, – согласился Морган, поглаживая свой меховой цилиндр. – К тому же расплачиваться за переправу скота в месте назначения правильнее.
– Вот и я так подумал, сэр. Они предложили мне отдавать туков прямо посреди долины, но я настоял, чтобы это происходило в городе. По нашему желанию их могут сразу же продавать на скотном рынке и класть деньги в банк на наш счет
– Ну ты деятель! – воскликнул Морган то ли в восторге, то ли в негодовании. Не в силах усидеть, он вскочил и принялся беспокойно ходить по комнате. – Ну ты деятель, Баварски! Должно быть, мы будем первыми из хозяев долины, кто откроет в банке официальный счет.
Алонсо пододвинул ногой свободный стул и сел рядом с Майком.
– Давай-ка рассказывай, что ты еще напридумывал, маленький выдумщик, – потребовал он.
– Это касается «собак», сэр... – несмело начал Майк.
– Та-ак, это уже интересно. То есть, мистер реформатор, ваши интересы выходят за пределы обычной коммерции Правильно? Я так понимаю, что вы перешли к военному планированию. Или я ошибаюсь?
Забывшись, Морган перешел на крик и начал брызгать слюной, однако, заметив, что этим смутил и напугал Майка, взял себя в руки.
– Ладно, рассказывай. Перебивать не буду, – пообещал он.
– Да я просто подумал, сэр, что «собаки» все равно узнают о том, что мы собираемся сделать, и постараются сорвать перегон скота... А людей у них теперь почти две сотни, они наняли новеньких в Ларбени.
– Это плохая новость, но что ты предлагаешь?
– Нужно, чтобы «собакам» пришлось вернуться на свой остров как раз в тот момент, когда они соберутся нам помешать. А для этого мы должны на него напасть.
– Если мы нападем на их остров, кто же будет сопровождать туков?
– Напасть можно небольшой группой, сэр. Например, Гвинет, Тобби и я. На хозяйстве «собаки» наверняка оставят только новых бойцов, а все опытные пойдут перехватывать туков...
– Так и будет, – вынужден был согласиться Морган, преодолевая некое чувство зависти, которое он все чаще испытывал к обнаружившимся способностям Баварски.
Нежно-розовые лучи окрасили восточную сторону неба и, непонятным образом проникнув в номер, разбудили Кита Карсона.
Он медленно открыл глаза, сбросил одеяло и прямо в пижаме вышел на балкон. Прохладный утренний воздух забрал у него остатки сна и позволил трезво оценить перспективы, открывающиеся перед ним на Малибу.
