— Вторая дочь? — удивленно спросила Харен.
— Потом объясню, — ответила Ара.
«Матушка-наставница, что у вас там? — услышала Ара голос Бена у себя в наушниках. — Мальчишка остановился, и, по-моему, он вошел куда-то внутрь».
— Он вошел в дом, — сказала Ара. — Мы следуем за ним. Так что какое-то время связи не будет. Оставайся на месте.
«А мне что делать? — спросил Питр. — Мне до вас примерно полкилометра».
— Если можешь, найди какой-нибудь закуток и дожидайся нас. Если не найдешь, возвращайся на борт, — распорядилась Ара.
Дом находился на расстоянии одного квартала от пропускной стены. Местные постройки, хотя старые и обветшалые, были, во всяком случае, чистыми. Стекла сверкали. Никаких бумажек, никакого мусора по обочинам. Стены домов в некоторых местах потрескались, но осыпавшуюся штукатурку аккуратно вымели. Оконные ящики, сколоченные из грубых досок, пестрели яркими цветами и пахучими травами. На крылечках сидели люди, наслаждаясь вечерней прохладой, из какого-то окна доносились звуки флейты.
— Любопытно, — заметила Харен. — Там, где мы раньше проходили, люди не стали бы так спокойно сидеть перед домом.
Ара кивнула. Они уже подходили к дому мальчика. На крыльце никто не сидел, и входная дверь была заперта. Когда Ара попыталась нажать на кнопку старинного звонка, оживилось переговорное устройство.
— Слава Единству. Пожалуйста, назовите свое имя и по какому вы делу, — проговорил скрипучий электронный голос.
Не обращая на него внимания, Ара еще раз попыталась открыть дверь.
— Слава Единству. Пожалуйста, назовите свое имя и по какому вы делу.
— Можешь ты ее открыть, Гретхен? — спросила Ара.
— Попробовать можно, но на нас смотрит часовой, — ответила Гретхен.
— Черт. Бен, ты можешь найти список жильцов этого дома? — Ара продиктовала адрес.
«В справочнике указаны восемнадцать человек, — отозвался Бен. — Всех перечислять?»
— На каком этаже живет мальчишка?
«На первом, — быстро ответил Бен. — Думаю, тебе следует знать, что здесь сейчас Кенди. Он кусает локти как сумасшедший, изгрыз уже до костей».
— Слава Единству. Пожалуйста, назовите свое имя и по какому вы делу.
— Назови имена тех, кто живет на первом этаже, — попросила Ара.
«Кирен и Джейс Мухар, Нара Олива и Видья и Седжал Даса. Нара — пожилая дама, Кирен и Джейс — муж и жена, Видья и Седжал записаны как мать и сын».
Итак, его зовут Седжал. Ара явственно вспомнила императрицу и ее приказания. Надо сделать так, чтобы погиб кто-то, кого зовут Седжал. Ара колебалась. Ей с самого начала пришлась не по душе мысль о том, что ей придется самой решать судьбу этого парня, теперь же, когда она знала его имя и узнала, что у него есть мать, задача становилась еще труднее.
— Слава Единству. Пожалуйста, назовите свое имя и по какому вы делу.
У Ары живот сводило от голода. Ноги болели, она измучилась до предела. Внезапно она поняла, что перспектива увидеть этого мальчика лицом к лицу не вызывает у нее ничего, кроме отвращения.
— Пошли отсюда, — сказала она.
— Как пошли? Мы же почти у цели, — возразила Гретхен.
— Я устала, я хочу есть, а мальчишка никуда не денется. — В голосе Ары прозвучала ненужная твердость. — До завтра Единство не сумеет его отыскать. А мы вернемся попозже. Пошли.
Ара двинулась прочь, не оглядываясь на Харен и Гретхен. У ворот она еще раз кивнула часовому.
— Слава. Никого нет дома, — сказала она, не позаботившись хоть как-то приукрасить очевидную ложь.
После чего матушка-наставница Арасейль быстрым шагом направилась к своему кораблю.
Бенджамин Раймар в нерешительности стоял перед дверью Ары. Кенди был прав — матушка-наставница Арасейль сама не своя. И дело не только в том, что она сразу же прошла в свою комнату, не сказав никому и пары слов, когда они втроем с Гретхен и Харен вернулись из города. Бен достаточно хорошо знал Ару, чтобы понять, что ее что-то сильно тревожит. Тревогу выдавали плотнее, чем обычно, сжатые губы, заметная напряженность в движениях. Эти признаки появились после аудиенции у императрицы. Все это как-то связано с Немыми, Бен же к таковым не относился, значит, его это все вовсе не касается.
Еще как касается, — прошептал еле слышный внутренний голос. — Ты — член экипажа, и все, что здесь происходит, имеет к тебе непосредственное отношение.
Бен отмахнулся от внутреннего голоса. Дети Ирфан жили своей жизнью, в которой было много такого, чего не-Немые были не в состоянии даже осознать. Не его это дело. С самого детства ему настойчиво внушали эту мысль.
Так зачем же он стоит теперь перед ее дверью и не может забыть про обещание, данное Кенди?
Кенди. Бен закрыл глаза. Не так-то легко оказалось избегать встреч с ним на корабле. Когда ему пришлось идти к Кенди в каюту, чтобы собрать шприцы, он весь облился холодным потом. Он вспомнил, как содрогнулся до глубины души, когда у Кенди заболела рука, и его лицо исказилось от боли. Он помнил тепло его рук, которое почувствовал, помогая ему сесть на кровати. Он помнил, как слова уже готовы были сорваться с кончика языка, и как он едва успел их сдержать. Кенди всегда из самой мелкой мушки мог раздуть громадного слона. Не стоило говорить и про «может быть». Кенди уж наверняка на этот счет много чего нафантазировал.
Так зачем же он это сказал?
Бен покачал головой. Ответ самый простой — из-за любви. Те две недели, когда они не получали от Кенди никаких известий, стали для Бена непрерывным мучением. Триш приходилось силой оттаскивать его от консолей, чтобы он поел и отдохнул, а о том, на какие рискованные взломы сетей он пускался в те дни, сейчас даже страшно было подумать. Когда Кенди наконец обнаружили, его спасением занялась Ара, а Бен лежал в одиночестве на своей узкой постели, снедаемый чувством вины за то, что вот он здоров и свободен, а где-то сейчас Кенди и что с ним происходит? Может быть, его бьют? Насилуют? Может быть, он уже мертв?
Бен едва мог спать тогда. А потом, когда Кенди вышел к ним, бледный и осунувшийся, Бен хотел сжать его в объятьях и никогда больше не выпускать. И опять он едва успел сдержать этот порыв. Все это ни к чему. Их отношения не имеют будущего. Бен и так продолжал все это слишком долго.
И вот он стоит перед дверью Ары. Внезапно Бен понял, что пытается найти себе оправдание. Тогда он твердой рукой нажал на дверной звонок.
— Кто там? — раздался по интеркому голос Ары.
— Это я, матушка-наставница. Можно войти? Дверь отъехала в сторону, и Бен вошел. Будучи капитаном и наставницей, Ара имела в личном владении более обширные покои, чем все остальные. В отличие от спартанского духа, царившего у Кенди, здесь все пространство было заполнено. На полках теснились тысячи книжных дисков. У противоположных стен стояли два больших стола с компьютерными терминалами высокой мощности. С одной стороны втиснулась даже небольшая кухонька. Пол и серые керамические стены скрывали коврики и дорожки ярких цветов и замысловатых узоров. В углах комнаты стояли два мягких кресла. В воздухе разливался легкий аромат благовоний. Ара сидела за одним из больших столов. Терминал был включен, но Ара, не вставая с места, вместе с креслом развернулась к двери.
