«Я убью его!»
Но Келексел сказал, что Чемам нельзя навредить по одиночке. Они бессмертны. Они не способны убивать. Они никогда не умирают.
Эта мысль заставила ее почувствовать себя ничтожной частицей, пылинкой, затерянной, одинокой, обреченной. Она бросилась на постель, перевернулась на спину и уставилась вверх на мерцающие кристаллики устройства, при помощи которого, как она знала, Келексел управлял ею. Под плащем у него был спрятан маленький пульт, связанный с этим устройством. Она видела, как он пользовался им.
И вдруг, подумав об этом устройстве, она поняла, что ей делать, когда вернется Келексел. Она еще раз покорится ему. В экстазе он забудет обо всем. Она будет подлизываться к нему, добиваться его внимания.
— О Господи! — прошептала она.
Рут повернулась и внимательно посмотрела на репродьюсер. Там должна быть записана гибель ее матери — она была уверена в этом. Сцена была наверняка заснята этими существами. Интересно, хватит ли у нее сил воспротивиться искушению просмотреть ее.
Сзади раздался свист, она обернулась и посмотрела на дверь.
Там стояла Инвик, ее лысая голова блестела в желтом свете. Рут оглядела ее уродливую фигуру гнома в зеленом трико, огромные груди, толстые короткие ноги.
— Ты в беде, — произнесла Инвик. Голос у нее, как и положено врачу, был ровным и успокаивающим… Как часто в прошлом ей приходилось слушать подобные голоса! Рут захотелось закричать.
— Что ты тут делаешь? — спросила Рут.
— Я врач корабля, — ответила Инвик. — Моя работа в основном и состоит в том, чтобы помогать другим. Ты нуждаешься в моей помощи.
«Они выглядят как карикатуры на людей», — подумала Рут.
— Уходи, — сказала она.
— У тебя возникли проблемы, и я могу помочь тебе, — повторила Инвик.
Рут привстала.
— Проблемы? Почему это у меня должны быть проблемы? — Она знала, что в ее голосе звучат истерические нотки.
— Этот болван Келексел оставил тебя одну с репродьюсером с неограниченным выбором сюжетов, — продолжила Инвик.
Рут внимательно посмотрела на женщину чуждой ей расы Чемов. Неужели им тоже не чужды чувства? Может, таким образом на них можно воздействовать, причинить им боль? Это было для нее сейчас самой желанной вещью на свете.
— Как вы, мерзкие твари, размножаетесь? — спросила Рут.
— Ты ненавидишь нас, верно? — спросила в свою очередь Инвик.
— А ты никак боишься ответить? — заметила Рут.
Ее собеседница пожала плечами.
— По существу, также, как и вы… за исключением того, что женщины лишаются своих репродуктивных органов на ранней стадии развития. Мы должны обращаться в центры размножения за разрешением — очень утомительная и нудная процедура. Мы научились получать удовольствие и без этих органов. — Она подошла и остановилась в шаге от постели.
— Однако ваши мужчины предпочитают заниматься любовью с женщинами-землянками, — отметила Рут.
И снова Инвик только пожала плечами.
— О вкусах не спорят. У меня были мужчины-любовники с твоей планеты. Одни были хороши, другие — нет. Вся беда в том, что вы слишком быстро увядаете.
— Но мы доставляем вам удовольствие! Мы забавляем вас!
— В подходящий момент, — заметила Инвик. — Интерес к вам то возрастает, то падает.
— Тогда почему вы остаетесь здесь?
— Это выгодно, — ответила Инвик. И отметила про себя, что аборигенка уже освободилась от эмоции, во власти которой она находилась несколько минут назад. Мысль о сопротивлении, предмете для ненависти — от нее не осталось и следа. Как же легко управлять эмоциями этих существ!
— Так, значит, мы нравимся Чемам, — сказала Рут. — Им нравятся истории о нас.
— Вы — неисчерпаемый источник саморазвивающихся историй, — произнесла Инвик. — Вы сами без посторонней помощи можете выстраивать естественную цепь событий, поражая зрителей своим динамизмом и выразительностью. В то же время эти истории могут быть и источником срывов, почему необходимо очень осторожно обращаться с собранным материалом при подготовке сюжета для демонстрации. Искусство Фраффина состоит в отборе тех неуловимых нюансов, которые забавляют и завораживают нас.
— Вы гнусные твари, — прошипела Рут. — Вы не люди.
— Мы не бессмертны, — сказала Инвик. И подумала: «Интересно, а не беременна ли она? Что она станет делать, когда узнает, что носит в себе семя Чема?»
— Но вы скрываетесь от нас, — сказала Рут. Она показала на потолок. — Там.
— Когда это подходит нашим целям, — бросила Инвик. — Нам, конечно, необходимо теперь скрываться. Но так было не всегда. Я много веков жила открыто среди вас.
Рут поразила небрежность и отстраненность голоса Инвик. Она понимала, что не сможет задеть это существо, но упрямо продолжала свои попытки.
— Ты лжешь, — заявила Рут.
— Возможно. Но знай: когда-то я была богиней Иа, я вселяла ужас в пленных евреев… в Шумерии. Как забавно было устанавливать религиозные культы у вас! И никакого риска!
— Ты была богиней? — Рут вздрогнула. Она знала, что ее собеседница не обманывает ее — слишком уж легко и беззаботно произносила она их, как будто они мало что значили для нее.
— Потом мне еще приходилось выдавать себя за циркового уродца, — продолжала Инвик. — Я участвовала во многих эпических сериалах. Иногда мне нравится иллюзия античности.
Рут потрясла головой, не будучи в состоянии вымолвить и слова.
— Ты не понимаешь, — начала Инвик. — Да и как ты можешь понять. Видишь ли, это наша проблема. Когда у тебя бесконечное будущее, для тебя не существует понятия древности. Ты всегда пребываешь в Вечности-Настоящем. Когда начинаешь думать о своем прошлом, как о чем-то неважном, тогда и будущее тоже не имеет значения. Это может погубить нас. Корабли историй защищают нас от такого рокового конца.
— Вы… шпионите за нами в течение…
— … безгранично далекого прошлого, безграничного будущего и безграничного настоящего, — перебила ее Инвик. Потом наклонила голову, с удовольствием слушая свои слова. — Да, мы обладаем этим. Ваши жизни — лишь короткая вспышка, как и все ваше прошлое… но тем не менее мы, Чемы, благодаря вам приобретаем определенное ощущение старины… важности прошлого. Вы даете это нам, понимаешь?
И снова Рут отрицательно покачала головой. Казалось, в этих словах имелся какой-то глубокий смысл, однако она чувствовала, что улавливает только малую его часть.
— Есть нечто, что мы не можем получить от паутины Тиггивоф, — произнесла Инвик. — Наверное, это расплата за наше бессмертие. Паутина объединяет Чемов в единый организм — я могу ощущать жизнь каждого другого Чема, любого из многих миллиардов. Это… давнее чувство, но все же не древность.
