— Где Томка? — заорал он.
Шершавый аж подскочил.
— Я ему сейчас врежу! — пообещал Кит.
— Остановись! — приказал Леший.
— Да плевать я хотел! Чего он мне приказывает?
— Охолони, — остановил его дядя Боря, тоже внимательно посмотрев на молодого преемника. У него шевельнулось первое сомнение, правильно ли он поступил, выдвинув его. И жалость у него шевельнулась, потому что лучше этих молодых сопляков вокруг он знал, какие жесткие законы в их стае. Тут нет жалости ни к малому, ни к старому. Никто не пожалеет. Да он сам же первым и отдаст приказ. Свят, свят. — Привези Томку, — велел он Киту. — Быстро, я сказал.
В ожидании их приезда взялись перекусить. Закуску и выпивку принесла в кабинет Валентина. Перед Картазаевым она крутила тугими бедрами особенно усердно.
— Произвел впечатление, — усмехнулся Шершавый, наслышанный о подвигах в подсобке.
Дяде Боре даже пришлось прикрикнуть, чтобы выгнать женщину из кабинета. Подкрепившись, снова заговорили о делах.
— К Ржавому с кондачка не подберешься, — заметил дядя Боря. — Дошли до меня слухи, что он с Черепом знакомство водит, — при упоминании о Черепе, кстати, первом в этом городе, Картазаев сделал вид, что он к этому имении абсолютно равнодушен. — Кстати, ты слышал о Черепе? От кого?
— Ага. Мне про него генерал рассказывал, — бесхитростно объяснил Картазаев.
При его словах бандиты покатились со смеху.
— Шутник ты, кстати, героин куда дел? — безо всякого перехода спросил Рекунков.
Сразу посерьезнев, бандиты смотрели на него. Картазаев понял, что они все равно не поверят, что с героином его кинули, и решил соврать.
— Товар я уже толкнул, — сказал он. — Деньги уже на счету в Швейцарском банке.
— Осталось малое, до Швейцарии доехать! — хохотнул Шершавый.
— Сначала Ржавого замочишь! — уставил на него палец дядя Боря.
— А у вас что-нибудь на дружка его есть? — как бы между прочим спросил Картазаев. — Где этого Черепа найти можно?
— Эх, рано Костыля раскололи! Он бы мне этого Черепа на блюдечке преподнес! — воскликнул дядя Боря.
Картазаеву, уже получившему было надежду, захотелось взять и придушить старикашку.
— Неужели ничего нет? Хоть что-нибудь он сказал?
— А ты прав, Камикадзе. Я припоминаю, что Костыль упомянул, что узнает про Череп у рыбака, — проговорил дядя Боря. — Так и сказал. Есть, мол, у него один рыбачек.
— Костыль что-нибудь про Боно говорил?
— А кто это?
— Больше вопросов не имею.
Он на самом деле ничего сказать не успел, потому что в сопровождении Кита вошла Тамара. В руках у нее был зип "Смерча", как оказалось, она даже ботинки его сберегла, завернув в газету и положив в сумку. Тома кинулась к нему и прижалась, дрожа всем телом.
— Ну и что ты изображаешь! — отстранился Картазаев. — Отстань от меня!
— Извини, — она виновато глянула вокруг и опустилась на предложенный ей стул.
— Привет, Тома! — радушно поприветствовал ее дядя Боря. — Сколько лет, сколько зим. И как тебя угораздило связаться с этаким козырным?
— Я его люблю, — простодушно ответила она.
В это время вошедшая с подносом Валентина ревниво углядела соперницу и ненароком пролила на нее горячий кофе. Они бы вцепились друг в друга, если бы дядя Боря не выгнал обеих.
— Поговорим, наконец, о деле, — сказал он. — Как ты собираешься искать рыбака?
Рядом со зданием речного порта располагались многочисленные кафе. В одном из них и обосновался Картазаев. Вместе с ним были Тамара и Андрей. Женщина сначала отказалась идти наотрез, мотивируя это тем, что ее любая собака в порту знает, но Картазаев был неумолим. Тома могла ему пригодится, ведь не только ее все знали, но и она знала каждого человечка Ржавого. Нехитрыми усилиями, при помощи очков в толстой оправе и строгого костюма, Картазаев, среди прочих достоинств которого было владение приемами визажиста, Тамара была превращена в нечто вроде учительницы младших классов. Грудь была безжалостно ужата корсетом. Теперь Тому не узнал бы даже тот, кто пользовал ею многократно. Как ни странно, в таком виде Картазаев хотел ее даже больше, чем обычно. В этом была своя перчинка. Нечто вроде любовной игры, когда партнерша переодевается то в старшеклассницу в белом фартуке, то в военный китель. Картазаев доводилось играть и в такие игры. Происходило это в такие моменты в его биографии, когда обстоятельства загоняли его в угол, и надо было расслабиться по-настоящему. Похоже, наступал именно такой момент.
Если с женщиной все было более менее понятно, то с мальчиком все обстояло с точностью наоборот. Глаза молодого волчонка светились взрывоопасной смесью восхищения и подозрительности. В его участии не было необходимости, но Андрей сам настоял. Картазаев подробностей не знал, но, похоже, в группировке городских не было былого согласия. Молодого Лешего особо не признавали, но и в конфронтацию никто открыто не лез. Исключая разве что Кита. Этот смотрел на Лешего с нескрываемым пренебрежением. Но Андрей накричал на него своим еще совсем детским фальцетом, и был бы возможно поколочен своим же собственным водителем, если бы не вмешательство дяди Бори.
— Пусть едет, — сказал он, и по согласному молчанию, с которым присутствовавшие при скандале восприняли его слова, Картазаеву сразу стало ясно, кто здесь настоящий хозяин.
Единственное, он не понимал, зачем этому прожженному старому лису этот не нюхавший пороху пацан. С другой стороны, ведь самого Картазаева должен же был кто-то пасти. Хотя особо бежать ему было и некуда. Операцию "перехват" еще никто не отменял, и при попытке выезда из города его схватили бы непременно. На крайний случай продали бы Ржавому. Когда еще такой случай подвернется подзаработать по-легкому.
— А если Рыбачок это кличка? — нарушает молчание Андрей.
— Вряд ли, — возразил Картазаев. — За просто так Костыль не стал бы даже прозвище называть из-за угрозы, что мы сами на него потом выйдет без его помощи, и он без башлей останется. Скорее всего, речь шла о настоящем рыбачке.
— И где его в таком случае искать?
Картазаев развел руками.
— Тут все рыбаки, — констатировал он.
Мы похожи на семейство инженеришки, отдыхающего в свой редкий выходной, подумал Картазаев. Андрей пошел в туалет, Тома положила ему руку на колено и спросила:
— Мы здесь совсем одни. Этот сопляк нам не помеха. Решайся. Больше такой возможности у нас не будет. Давай сбежим. Очнись! О чем ты все время думаешь?
Картазаев думал о Черепе. Его сразу поразило то, что Ржавый с Диего периодически ходили к Черепу советоваться. Какие советы и главное, каким образом могла давать стеклянная штуковина, пропылившаяся на полках музеев пару тысяч лет. И женщин ведь Череп убивал и никто иной. А этот урод Диего, который баб добывал для этого урода, до сих пор топчет землю своими обезьяньими ногами.
