— Ага, ты хочешь, чтобы я первым пошел и на мину наступил!
— Нет, я хочу немедля достать пушку и пристрелить тебя к чертовой матери! — заорал Рекунков.
В кармане его застрекотал телефон. Когда дядя Боря доставал его, руки его дрожали больше обычного.
— Что же вы застряли? — в голосе Диего послышалась ледяная насмешка. — Мы жде-ем!
Андрей до глубины души позавидовал говорившему. У этого руки не будут дрожать никогда.
— Ладно, давайте идите. Вас уже ждут. С богом! — подтолкнул их дядя Боря и отдал Киту телефон.
Андрей впервые обратил внимание, какой же дядя Боря старый и слабый.
Они вошли внутрь. В баре никого не было. Один из столов был шикарно накрыт, мясо, копчености, лопающийся от спелости виноград, выпивка. Отдельно стояла трехлитровая бутыль лимонада. Кровь прилила к голове Андрея. Он понял, что над ним откровенно потешаются.
— Есть кто-нибудь? — спросил Кит.
Ему никто не ответил, Кит прокомментировал это в своем репертуаре:
— А сейчас они сверху с лестницы как…Но поесть мы успеем.
— Я ничего не хочу! — сразу отказался Андрей.
Кит сел и отгоняя обильные стада жирных мух, приступил к трапезе. Через некоторое время раздался новый звонок.
— Я вижу, вам понравилось угощение, — сказал Диего. — А теперь можно приступать к десерту.
Со скрипом приоткрылась дверь в подсобку. Они инстинктивно повернулись, и желудки их словно по команде сжались в спазме.
В подсобке находился Костыль. Он был повешен к потолку вдетым сквозь шею крюком. С живота до самого пола свешивались длинные неопрятные лохмотья, облепленные теми же мухами, что ползали потом по столу.
Кита рвало на всем протяжении, пока они бежали к машине.
— Что там? Что? — жадно спрашивал дядя Боря.
Когда зазвонил телефон, Рекунков не удержал его в руке и уронил на сиденье. Андрей поднял.
— Теперь ты понял, кто хозяин в городе? — спросил скрипучий голос.
— Понял, — с невольной дрожью в голосе ответил Андрей.
— Кто это? — вскинулся Ржавый. — Кто это, я спрашиваю?
Андрей инстинктивно выключил трубку, но она зазвонила опять. Больше никто из них не осмелился ответить. С этой минуты в их душах поселился страх, и такое было чувство, что навсегда.
Картазаев проснулся в дурном расположении духа. Он лежал на широкой кровати с неряшливо свешивающимися вниз простынями, стоящей в центре комнаты с широким окном. Окно было открыто, и на легком сквознячке билась занавеска. Застудить хотят, черти, недовольно подумал Картазаев.
— Томка, закрой окно! — рявкнул он.
Где я? Подумал он. Он ничего не помнил.
Картазаев встал, подмыкнул трусы, которые всегда носил посвободнее, и отправился путешествовать. Из своей комнаты он попал в круглый зал с лестницей наверх. В зале спал, испуская громкий храп и свист, пожилого вида товарищ. Рядом с бессильно упавшей рукой каталась на боку стеклянная емкость с остатками некоей пахучей жидкости. Картазаев заботливо поднял бутылочку. Прочитал название "Алгинский завод вин и коньяков" и оприходовал доселе уцелевшее содержимое. До настоящего коньяка напитку было дальше, чем черепахе до танка "Т-72",но вещь была забористая. Картазаев приложил ногу к стопе старика, но, к сожалению, размеры не сошлись, стало быть, штиблеты ему бы не подошли.
Картазаев поднялся наверх по скрипучей лестнице, надеясь найти хоть какую-то одежду. Зайдя в ближайшую комнату, он обнаружил диван, на котором, свернувшись в позу эмбриона, спал худой как жердь подросток. Впрочем, стоило ему открыть стенной шкаф, как подросток вскинулся, словно подкинутый пружиной.
— Что вам здесь надо? — в испуге спросил мальчик.
— Штаны! — с укором в голосе произнес Картазаев. — Где мы? Ты кто такой?
— Мы в Южном поселке. Я сын Лешего! — сказал мальчик с непонятным Картазаеву вызовом.
— Да хоть Кикиморы! Зовут тебя как?
Мальчик стушевался и представился, причем сделал это на тон ниже:
— Андрей.
Картазаев промолчал, но мальчик настойчиво допытался:
— А вас как зовут? Это некультурно, я же представился!
Картазаев хотел врезать ему по первое число, но цыплячья шея подростка и откровенный страх не дали ему, как следует распоясаться.
— Владимир Петрович, — буркнул он. — А кто вы все такие?
— А вы что ничего не помните?
— Тебя в упор не помню! — сказал он, все больше раздражаясь, и не замедлил поддеть. — Некультурно отвечать вопросом на вопрос.
— Извините, — покраснел мальчик. — Этот дом принадлежит людям Лешего.
— А Леший он как относится к Ржавому?
— Они враги!
— И то хлеб, — кивнул Картазаев.
Андрей подался к нему и сообщил великую тайну:
— Ржавый зверь. Он людей убивает и на крюки подвешивает, я знаю. Его все наши боятся. Дядя Боря уже второй день пьяный. Остальные разъехались. Тут никого кроме нас не осталось.
— Да, дисциплинка! — пожал плечами Картазаев. — Да не дрожи ты так!
— У меня отец в реанимации, его люди Ржавого подстрелили. А до этого убили обоих папиных братьев. И меня убьют! — в глазах мальчика блеснули слезки.
— У тебя есть выход! — посоветовал Картазаев. — Убей их первыми!
— Вы говорите страшные вещи, — осуждающе проговорил Андрей, Картазаев даже оставил свое занятие, связанное с встряхиванием шкафа и обернулся я к нему.
— А подыхать в четырнадцать лет не страшно? — спросил он.
— Мне пятнадцать, — поправил Андрей. — Я не хочу быть бандитом.
— Этого никто не хочет.
— А вы? — осторожно спросил Андрей.
— Что я?
— Вы тоже не хотите быть бандитом? Но вы же киллер.
Картазаев с треском захлопнул шкаф и подсел к мальчику. Тот опасливо отодвинулся.
— Цель оправдывает средства, слыхал?
— Я с этим не согласен. Я не хочу быть таким как вы. От меня люди и так шарахаются.
— Кто это от тебя шарахается?
— В нашем классе никто не хочет со мной дружить. Я всегда сижу один за партой. Вчера ко мне подсела новенькая, по ошибке, а на следующий день уже сбежала.
— Слушай, не грузи меня своими проблемами! — все больше раздражаясь, проговорил Картазаев. — Мне и так начальник…я хотел сказать, заказчик, всю печень проел!
— Да я не гружу!
— Нет, грузишь! Вот говоришь, никто не дружит. А сам ты умеешь дружить? У тебя бабы были?
— А при чем здесь это?
— При том! Новенькая с ним не сидит! Да девки за версту чуют, когда ты ни на что не способен.
— Она не такая! — выкрикнул Андрей.
— Вставай, поехали! — вскочил Картазаев.
— Никуда я не поеду.
— Еще как поедешь! — зло проговорил Картазаев. — Нюни тут развел. С бабами ему не везет!
