Парень поежился:
— Не смотри так. Вижу, что узнал.
А-а, передергивает. Наверное, что-то безумное в лице появилось. Я не отвел взгляда. Кто до меня мог похвастаться, что в глаза себе заглянул? Вопрос только, кто кому: если мы оба — я, то кто на кого глядит, кто ломает голову, какая из двух половинок сумасшедшая?
Парень поморщился, потер указательным пальцем переносицу и чихнул. Протяжно так, на два голоса, с содроганием, всхлипыванием и чуть ли не мяуканьем. Я не выдержал и захохотал.
— Над кем смеешься? — услышал я вдруг собственный голос из уст парня и тотчас прикусил язык.
Действительно, ну чего особенного в этом чихании? Мало ли кому оно покажется пошлым. А если я не умею иначе? Удушаю щекотку в носу, тру переносицу, но все равно сдаюсь… Все не как у других: одно туловище чихает, другое хохочет. До чего дошел, а?
— Будем рассуждать здраво, — проговорил я вслух. — Должно быть какое-то простое и разумное объяснение…
Галлюцинация? Тогда почему мой образ ведет себя самостоятельно, не совсем как настоящий, основной я? Правда, я всегда страдал излишним воображением. Но куда девать факт борьбы с самим собой и победу? Считать борьбу символической? Я потряс кистью… От такой символики чуть вовсе без руки не остался! И потом, если все так, какой же я сумасшедший? И действия и мысли подчиняются логике. Выходит, я в своем уме?
Парень дернулся, пытаясь возразить, но я не дал ему раскрыть рта:
— Что за привычка перебивать? Бери пример с меня, воспитывайся, пока я жив!
Я устыдился собственной наглости, но быстро успокоился: пусть не зазнается. А парень опять наморщился, по-кошачьи фыркнул три раза. Не испытывая потребности чихнуть, я тоже непроизвольно морщусь. Даже слезы выступили.
— Будь здоров! — сказал я себе и ему, не отрываясь от своих мыслей. Несерьезно это все. Никакой я не сумасшедший. Я в себе. Может, сплю? И вижу связный последовательный сон? И самоволка мне всего-навсего снится. И Вика тоже. И целовался я с ней во сне, факт. И если губы сейчас такие обожженные, такие памятливые, то… Вот так сон!
— Сплю! — на всякий случай заверил я себя. — Баю-бай. Мне спокойно, приятно, тело расслабляется, теряет в весе. Сейчас закрою глаза, и Вика снова придет, потому что мне снится, что все это мне снится…
Я почмокал губами. И, закрыв глаза, пошлепал к койке.
— А вот погоди, оклемаешься! — услышал я твердый голос. И вслед за тем — полновесную затрещину.
— Но-но, полегче! — парировал я.
Круг замкнулся. С этой фразы наш диалог начался. Ею и завершился.
Парень сидел как ни в чем не бывало, хлопал ресницами. Я протянул руку. Сейчас он исчезнет, рука ощутит пустоту. Но он и не думал исчезать. Пальцы наткнулись на крутое плечо. В общем, мое плечо. Да и ухмылка- чего там скромничать, моя у него ухмылка. Ехидная, во всю фотокарточку. На его месте я бы тоже смеялся: проверять, не призрак ли, того, кто только что положил тебя на лопатки. Смех!
Спокойно, курсант Шарапов. В конечном счете, неплохо, что тебя двое. Лучше, чем ни одного. Если даже ты не сразу узнал себя в этом типе, другие и подавно помучаются…
Самоуспокоение не подействовало. Другие как раз мучиться не станут: им легче меня узнать, чем мне себя. О себе мы судим только по отражению в зеркале, мы подготовлены к тому, что увидим себя, и отражение покорно подчинится любому движению. А каково увидеть свое лицо живущим самостоятельно? Не всякому выпадает на веку наблюдать себя со стороны. Пристально. До мельчайшей детали…
Цепь моих логических построений прервал видеофон.
— Ночной диспетчер! Все! Погорел! — Я заметался по каюте.
— Не интерферируй, быстро в чистилище! — распорядился мой двойник.
— С какой стати? — возмутился я.
— Хорошо, полезу я, а ты объяснишь, почему до сих пор в форменке.
Я рванул с себя брюки, плюнул и ринулся в стенной шкаф.
— Багаж захвати! — послышалось вдогонку.
Я поймал брошенную комом через всю каюту куртку и закрыл за собой створку шкафа.
«Посмотрим, как ты выпутаешься?» — успел я подумать прежде, чем в меня вцепились одежные автоматы. Системы чистилища приводятся в действие сами, едва в шкаф что-нибудь забрасывают. Со всех сторон полились на меня химикаты, забушевали циклоны, на разных высотах щекотно заюлили щетки. Гибкие прилипчивые щупальца трогательно суетились над моими брюками и рубашкой, не понимая, что владелец из них еще не вылез. По носкам, выдавливая пасту, поползли усатые обувные лизунчики.
Вообще говоря, я переживал эту процедуру второй раз в жизни: по неписаной традиции кубрика ею начинали знакомство с новичком. Уже через несколько секунд я притерпелся настолько, насколько можно притерпеться к химическому смерчу, и прислушался к разговору в каюте. Мягкий чуть картавящий голос Цера выполз из видеофона:
— В чем дело, курсант Шарапов?
— А что, простите? — Двойник очень естественно изобразил недоумение.
— У вас уже девять с половиной минут горит свет. «Ну, сейчас ляпнет, а отвечать мне!» Я поежился, холодная струйка попала за шиворот.
— Я сейчас, Цер Сергеевич. Привиделся, понимаете, второй постулат по курсовому. Если не зафиксирую, то до утра засплю.
— Нарушаете режим, — строго предупредил Цер. — Что-нибудь стоящее?
— Не поверите, товарищ полковник математики! Как раньше в голову не пришло? Симметричная система с отрицательным псевдовектором. Я почти доказал, что такой дубль существует. Теперь весь эксперимент можно моделировать на нем, а истинный результат переносить с обратным знаком. Хотите, принесу выкладки?
— Надеюсь, не сейчас? Поговорим на эту тему завтра. Сколько вам понадобится времени?
— Еще минут десять.
— Ладно, нарушения не записываю. Но чтоб через десять минут было тихо. Спокойной ночи и дальнейших интересных снов.
Видеофон отключился. Оставив в чистилище одежду, я сбегал в ванную, смыл с себя достижения химии и, растираясь мохнатым полотенцем, присел на койку:
— Находчив. А главное, сразу слабую струнку Цера нащупал. Он за хорошую идею все простит.
— Особенно если в ней содержится зернышко истины.
— Не хватало только меня в этом убеждать. Уши вяли от твоего глубокомысленного вздора, коллега. А математик в любой абракадабре уловит истину.
— Уверен?
— Будто бы ты нет? Ну-ну, не злись.
— Между прочим, я просто сообщил ему о нашем с тобой сосуществовании. Доходит?
— Насчет симметрии? Вполне. Кстати, уж не ты ли дубль? То-то, я смотрю, из одних моих недостатков состоишь… Познакомимся?
— Пожалуйста. Арктан Шарапов. Третьекурсник психоматематического отделения Училища Иноконтактов. За границей Солнечной системы не был. Родственников среди Братьев по Разуму до сих пор не имел.
