Заглянув в чашку, хозяева были удивлены и даже рассержены.
– Скотоняма ду! – фальцетом выкрикнула женщина, указав на оставшуюся еду, и притопнула ногой.
– Скотоняма ду, – не так мелодично, но с явной угрозой в голосе произнес верзила-охранник и угрожающе пошевелил копьем.
– Чего они хотят? – испуганно спросил Лу.
– Требуют, чтобы мы все доели, – догадался Джим. – Пошли, нельзя их огорчать, а то отдадут паукам.
– Каким паукам?
– Потом расскажу. Поползли обратно. Лу не стал спорить и следом за Кэшем вернулся к чашке.
– Скотоняма ду, – уже не так настойчиво произнесла женщина, а охранник снова начал ковырять в носу – стало быть, не сердился.
Не ожидая дополнительных приглашений, узники быстро доели фрукты и стали выхлебывать оставшуюся в чашке мутную воду. Однако через пять минут Лу запротестовал:
– Я больше не могу, Джим! Тут же целое ведро этих помоев!
На что Кэш зло прошипел сквозь зубы:
– Сказано же, Скотоняма ду, сволочь. Жри давай…
И снова послышались мерные хлюпающие звуки. Дело пошло на лад, и скоро чашка опустела.
Сдерживая икоту, Джим осторожно поднял голову и изобразил на лице удовольствие.
– О, зер кунт, скотоняма, – произнесла женщина и погладила Кэша по голове.
Тот подумал заурчать или что-то в этом роде, однако решил, что это будет уж слишком, и вслед за отяжелевшим Эрвилем вернулся под дерево.
– Ох, Джим, – простонал Лу, стараясь принять позу, которая бы не стесняла его раздутый живот. – Сейчас лопну или подохну. Уф!
– Разве не ты хотел супчику?
– Я не это имел в виду. Совсем не это.
– Тогда отползи и проблюйся. Это ж так просто.
– И правда, спасибо за совет.
Ночь прошла спокойно. Относительно, конечно, учитывая местные особенности.
Караулить пленников на улице осталось трое или четверо дикарей, которые, наверное, видели в темноте. Стоило из зарослей выползти четырехметровой змее, как слышался свист брошенного копья, и змею уносили – видимо, на кухню.
То же происходило с гигантскими, величиной с собак, крысами, с ночными птицами, мечтавшими склевать пленников, и еще с десятком разных хищных тварей.
При подобной непрекращающейся битве условий для сна попросту не было. Лу и Джим вертели головами и поскуливали от страха и собственного бессилия, когда слышалось близкое щелканье клыков.
Только под утро они забылись тяжелым сном, однако с восходом солнца были разбужены уже знакомыми криками:
– Скотоняма ду! Скотоняма-а-а!
После традиционно сытной трапезы гости снова вернулись под дерево, где и стали дожидаться дальнейшего развития событий. И события не заставили себя долго ждать.
Скоро прямо напротив столба, к которому были привязаны веревки Джима и Лу, стали собираться обитатели деревни. Они приходили словно на сеанс заезжей труппы фокусников, и у Кэша стали зарождаться вполне обоснованные предположения, что готовящееся шоу не "принесет им с Эрвилем ничего хорошего.
Мучины-воины усаживались на принесенные коряги, а женщины скапливались на флангах, ведя свои бесконечные женские пересуды и лишь изредка бросая взгляды на грязных узников.
Затем в сопровождении группы особо приближенных явился вождь. В руках у него была небольшая клеточка, в которой Джим без труда узнал место заточения своего компаса.
При появлении предводителя рядовые дикари поднялись со своих мест и стояли, пока вождь не сел на некое сооружение, заменявшее ему трон. После этого мужчины тоже сели, а женщины прекратили всякие разговоры Затем без каких-либо знаков и команд на середину свободного пространства вышли два дикаря, которые выволокли труп огромного паука, того самого, как догадался Джим, с помощью которого туземцы спеленали его и Лу.
Кэш взглянул на скрюченные, покрытые острыми наростами лапы монстра и вдруг почувствовал легкое угрызение совести. Ему показалось, что он причастен к гибели этого паука.
– Ух ты! – произнес пораженный Эрвиль. – Это они ночью такого грохнули?
– Нет, – тихо ответил Кэш. – Эти твари здесь вроде собак. Они плюются паутиной и пеленают любого, на кого указывают хозяева.
– Так, стало быть, это они нас… – и Лу притронулся к шее, на которой еще оставались синие полосы от паучьих удавок.
– Иок – громко произнес вождь. Помощники оставили паучий труп на земле и отошли, а предводитель наставил на пленников указующий перст и произнес фразу, которую Джим уже слышал:
– Батата бана кутум?
Поскольку Кэш и Эрвиль ничего не ответили, он поднялся с трона и, подойдя к пауку, ткнул его ногой и снова повторил:
– Батата бана кутум сяся?
И опять ответом ему было напряженное молчание пленников.
– Чего он хочет? – осторожно спросил Эрвиль, уже заметно нервничающий.
– Кажется, я знаю, – обронил Джим. Так тихо, что не услышал даже Лу.
А вождь наконец произнес команду, ради которой, как подозревал Кэш, здесь все и собрались:
– Бамагду!
– Бамагду! Бамагду! – тут же радостно подхватило все племя, возбужденно притопывая ногами.
– Что такое это «бамагду», Джим? – шепотом спросил Эрвиль, пододвигаясь ближе к Кэшу.
– Могу сказать только одно: это неприятно, но не смертельно.
Потом последовал новый приказ, и дикари помчались к пленникам. Джим заранее сомкнул челюсти, однако его почему-то не тронули.
Несколько человек подхватили Эрвиля и потащили по земле. Затем его, орущего и лягающегося, крепко связали и стали поливать так же щедро, как ранее проделывали это с Кэшем.
Правда, в отличие от Джима, эмоции захлестывали Лу, и он пытался выкрикивать оскорбления, однако этим только усугублял свое положение.
В какой-то момент крики Лу прекратились, и Джим озабоченно прислушался. Он опасался, что беднягу затопят до смерти, однако Лу оказался крепким парнем.
Вскоре он вернулся обратно на своих двоих. При этом ругался, как грузчик, и отплевывался.
– Что это означает, Джим?! – требовательно спросил он, словно Кэш тоже принимал участие в этом безобразии.
– Откуда я знаю, Лу, наверное, это у них вроде приветствия.
– Оригинальное приветствие. Я бы предпочел рукопожатие… Козлы вонючие, извращенцы!
Лу никак не мог успокоиться, и Джим его понимал. А между тем на сцену выходили уже новые действующие лица.
Теперь это был уродливый сгорбленный старик, черты лица которого все время ускользали от Джима, хотя этот человек не боясь смотрел на пленников.
– О, колдун какой-то, – обронил Лу, обретая наконец над собой контроль.
– С чего ты взял? – спросил Кэш.
