Обойдя весь загон, Олег остановился под самой вышкой, заскрипел зубами от бессилия – мало того что он так и не нашел жену, еще и сам в плен попал. Отставшие арки тоже занимались поисками, но на них он не надеялся – Аню бы никак не пропустил. Уже занес было ногу, делая шаг к товарищам, как замер в этом неудобном положении, остановленный кашлем за спиной.
Казалось бы, кашель – что здесь такого? Но этот кашель Олег мог узнать из миллиона. Зимой Аня пару раз болела, причем однажды как раз с сильным кашлем. Ошибки быть не могло.
Обернувшись, Олег изумленно-недоверчиво выдохнул:
– Аня!
Несколько мгновений все было тихо, он уже решил, что виновато воспаленное воображение: угол был пуст, здесь некому было кашлять. Однако тут же понял, что хрупкая девушка может скрываться за одним из столбов сторожевой вышки.
Так и оказалось.
Сперва показалась голова. Несмотря на темноту, Олег прекрасно понял, кому она принадлежит, потеряв дар речи, шагнул вперед. Аня, сверкнув недоверчивым взглядом, вдруг всхлипнула да так и замерла – не в силах шевельнуться от потрясения. Упав рядом с ней на колени, Олег затрясся, разрываясь между противоречивыми желаниями, требующими от него мгновенного свершения множества несовместимых поступков. Наконец победил голый инстинкт – он привлек жену к себе, молча сжав в крепких объятиях. В первый миг Аня показалась неживой – держалась каменной статуей, но тут же обмякла, прильнула теснее, хотя это и казалось невозможным.
– Олег, – шепнула девушка и молча зарыдала обильными слезами на его раненом плече.
Сам едва не плача, Олег уткнулся в ее волосы и, лишь почувствовав их хорошо знакомый, родной запах, понял: это не сон и не галлюцинация. Не могут разом обманывать столько органов чувств. Арки тактично замерли в нескольких шагах, повернулись к своему вождю спиной, демонстрируя остальным пленникам готовность порвать любого, кто вмешается в идиллическую сцену. В отличие от Олега, они сейчас не забыли о похитителях и логично предполагали, что, раз девушка здесь, то и они где-то рядом. Как бы чего не вышло. Быстрей бы Олег разобрался с чувствами и занялся поиском этих негодяев – гладиаторы видели их только издалека, на берегу разбушевавшейся речки, и разглядели плохо.
Однако Олег не спешил – сейчас он позабыл обо всем на свете. Мир исчез, вся его вселенная сейчас сжалась до хрупкой фигурки, дрожащей в объятиях. Сколько все это продолжалось, неизвестно, но в себя он пришел лишь после того, как Аню скрутил новый приступ кашля:
– Малышка, да ты заболела! Ты вся горишь!
– Ага, – чуть слышно всхлипнула девушка. – Не волнуйся, пройдет. Я сильная и быстро выздоравливаю!
– Сильная… – вздохнул Олег. – Ты бы на себя со стороны посмотрела: исхудала еще больше.
– Ничего, не беспокойся за меня. Это все из-за того, что слишком много двигалась в эти дни. И очень сильно скучала… все время о тебе думала.
– И я… И я скучал. Ты не представляешь, как мне было больно… Будто кусок сердца оторвали…
– Олег… Что… что с Добрыней… и моим дядей?
– Все нормально, не бойся. Добрыне немного ребра поцарапали, пустяк, а не рана, а дядя твой вообще не пострадал. Он приходил, когда… Когда я на остров вернулся. Пытался меня утешить религиозной проповедью, но я его выгнал.
– Похоже на него… и на тебя.
Чуть отстранившись, Аня потрогала щеки мужа:
– У тебя слезы! Бедный ты мой!
Чуть смутившись, Олег попытался оправдаться:
– Нет, это от тебя брызги попали.
– Сказки не рассказывай. – Аня улыбнулась. – Мой суровый муж, оказывается, умеет плакать. Вот так открытие!
– Если кому расскажешь, хуже будет, – пряча улыбку, пообещал Олег.
– Отлично! Теперь мне есть чем тебя шантажировать!
– Только попробуй! И вообще, что-то быстро ты в себя пришла, уже пытаешься из меня веревки вить. Отхлестать тебя, что ли?
– И за что же?
– Ты несколько дней шлялась неизвестно с кем, а теперь говоришь, что тебя и лупить-то не за что?
Аня, слишком серьезно отнеслась к последним словам и поспешно затараторила:
– Не переживай, все было нормально. Никто меня не трогал, только таскали за собой. Я хотела сбежать, правда, но не получалось. Мне руки связали и…
– Анька, – перебил Олег жену, – да мне все равно. Что бы они с тобой ни делали… Нет, поправлюсь: не все равно. Я в ярости, я очень зол, я переполнен ненавистью. Но уж не к тебе! Малышка, ты передо мной ни в чем не виновата, так что не забивай голову глупостями.
– Но меня не трахнули! Честно!
– Первый раз слышу от тебя столь грубое слово, – усмехнулся Олег. – Нет, ты явно испортилась в мое отсутствие.
– Я еще и похуже знаю, – призналась Аня.
– Ладно, как-нибудь обязательно устрою ревизию твоего словарного запаса. Дай-ка… отпусти меня на минутку.
Аня разомкнула объятия, Олег скинул плащ, стянул толстый свитер, принялся натягивать его на жену:
– Ты замерзнешь! – пискнула она.
– Нет, я морозоустойчивый. У меня рубашка теплая, а вот тебе надо быть в тепле, тем более что простудилась. Вот и плащ накидывай, согреешься сразу.
– Я не виновата… в том, что простудилась. Ведь одета хорошо… в общем, меня, считай, прямо с вышки забрали. А там дует, одеваюсь тепло. Но в пути ноги промочила, вот и простудилась. Лес очень уж сырой, да и на реке ты видел, что случилось. Я чуть не умерла, когда ты остался на другом берегу. Все это время тряслась от мысли, что ты бросился прямо по движущемуся льду и погиб.
– Я хотел, – признал Олег. – Но Эрон остановил.
– Он здесь?
– Да. И еще Монгу.
– Олег! Вы тоже в плену!
– Догадливая! – улыбнулся парень. – Не волнуйся, я обязательно найду способ, как отсюда удрать.
Девушка пошарила в кармане, извлекла длинную кремневую пластину:
– Вот каменный нож. Он плохонький, но другого нет. Тебе может пригодиться. Я хотела им стену расковырять, когда совсем темно станет. Она, по-моему, из глины.
– Спрячь, пусть у тебя будет. Я сумел сохранить свой, охотничий. Но даже им стену вряд ли сокрушим: она метровой толщины, если не больше.
– Но ведь как-то надо сбежать!
– Сбежим, не бойся. Это дело непростое, тут надо действовать без суеты, а не так, как ты. Небось пыталась от них улизнуть, и не раз?
– Ага! При любой возможности.
– Ну и глупенькая. Так не бегают: для начала надо хоть немного усыпить бдительность.
– Видел бы ты их… Нет, бдительность усыпить было невозможно, надо просто удирать при любой возможности.
– Кстати, где они? Здесь?
Аня собралась было ответить, но осеклась, посмотрела на мужа с тревогой:
