Со словами:
— Ну, Гюльчатай, открой личико, — я перерезал кинжалом завязки шлема. Так, вот это уже номер. Цирковой.
Я судорожно сглотнул слюну и снова вгляделся в лицо упавшего, надеясь, что тут какое-то недоразумение. Но никаким недоразумением здесь и не пахнет. Жесткое, с массивным подбородком лицо, нос отставного боксера, темно-русый ежик волос… Этого типа я уже встречал, причем не где-нибудь, а на базе у озера, в компании Малыша и Старого. Называется он — Друг Апачей. Бывший морской пехотинец, причем, как я понял из разговора с Малышом, какой-то шибко крутой. И едва ли он в вольные добытчики подался, у нас, Пришлых, это ремесло сильно не в почете. Но ведь он-то должен был меня узнать! Он же в хибаре у озера не меньше суток отсиживался, и видел меня предостаточно, а когда солнце мне в морду светило, просто обязан был разглядеть. Может, он проткнуть меня решил именно потому что узнал? Он что — на два куска золотом польстился?!
Пока я раздумывал, Друг Апачей потихоньку пришел в себя. Я неторопливо уселся по-турецки на землю метрах в трех от него и принялся набивать трубку. Закончив, я прикурил от знака Огня и миролюбиво предложил:
— Побеседуем?
Он коротко буркнул под нос что-то явно ругательное и попытался выбраться из-под поваленного ствола. Наивный!
Я наблюдал за его барахтаньем, покуривая и стараясь казаться спокойным, но потихоньку начиная закипать. Что, в самом деле, за фигня? Я из-за Пришлых, то есть и из-за него в том числе, своей шкурой рискую, а он тут решил подзаработать и выпендриться — Даэлу мою башку доставить!
Он брыкался и рыл землю конечностями еще минут с пять, потом выдохся и затих, буравя меня взглядом. Я снова обратился к нему, стараясь говорить ровным и спокойным голосом:
— Решил заработать?
Он послал меня.
— Или перед Орденом решил выслужиться?
Друг Апачей ответил целой обоймой ругани, причем самым мягким выражением там было: «ведьмак паршивый», и тогда меня тоже прорвало. Я поднялся и подошел к нему почти вплотную:
— А теперь слушай сюда, морпех. Я очень не люблю, когда меня убивают, так что придется тебе тут подохнуть. Сам я рук марать не буду, просто повернусь и уйду. А ты попробуй отсюда вылезти. Заодно познакомься поближе со стервятниками и волками, — честное пионерское, стоило бы так поступить! сочувствия к этому типу у меня нет ни малейшего. Не будь у меня чутья чародейского, моя голова бы уже болталась у его седла, и никаких угрызений он бы по этому поводу не испытывал. Две тысячи монет — это, по меньшей мере, пара лет безбедной жизни… И ведь со спины напал, сволочь… Честно говоря, мне вдруг все показалось до ужаса никчемным.
Я уже повернулся, чтобы уходить, когда он выкрикнул мне в спину:
— Если так, то хоть без чародейских шуточек!
— Шуточек, говоришь? — я круто обернулся. Не то что бы выговориться захотелось, просто не привык вот так запросто людей давить. — А кто из нас первым шутить начал? Этак в шутку меня проткнуть попробовал? Мог бы хоть поздороваться… — против воли я почувствовал на своей физиономии кривую усмешку. Друг Апачей мрачно глядел на меня исподлобья. Нет, надо хоть выяснить…
— Ну ладно, давай разберемся. Ты же знал, что охота на Чародея — дело смертельное?
— Знал, — буркнул он.
— Так теперь не стони. Раз считал, что награда того стоит…
— Да, стоит! — рявкнул он.
— За две косых?!
— Черта там две косых! Жизнь в любом мире по своему выбору!
Блямс! Мне даже пришлось потрясти головой. Это что ж получается — Орден поднимает ставки? Или, что вероятней, лично Даэл?
— Ну-ка, бледнолицый брат мой, с этого места, пожалуйста, подробней, — я снова уселся на землю. — Это тебе Магистр посулил? Или Император?
— Институт.
— Какой еще, к чертовой матери, Институт? — ошалело пробормотал я, он заметил мое замешательство и даже позволил себе усмешку:
— Ладно, не мочи мне рога. Сам прекрасно знаешь.
— Да нет, не знаю. Но сейчас узнаю, — закончил я, многозначительно глядя на него. Парень он явно битый, дважды объяснять ему не пришлось:
— Что ты хочешь узнать? Учти, секретной информации у меня нет.
— Что за Институт такой?
— Институт экспериментальной истории.
Ага, что-то вырисовывается. Эксперимент, стало быть… Даэл говорил о чем-то похожем.
— Подробности, бледнолицый брат мой. Чем они занимаются?
Он выкатил на меня глаза, не понимая, как это можно быть не в курсе таких элементарных вещей:
— То есть как это — чем?! Перебросом.
— Ты ведь, как и я, смертник?
Он, кажется, решил, что я давлю на совесть:
— А сам-то ты не хочешь перестать им быть?
— Я не об этом. Тебя сюда забросил этот самый Институт?
— Именно.
— А ребята с базы тоже на них работают?
— Ну да. Я ж там был.
Вот так-так… Значит, акция от Ордена независимая? Проверим…
— А что тебе известно о Магистре Даэле из Ордена?
— Ничего.
— А если подумать?
— Я о Магистрах вообще ничего не знаю, кроме того, что они обруч серебряный на лбу носят.
— Допустим. А кто принял решение меня убить?
— Не знаю.
— Но ты работал по приказу, причем конкретному?
Он даже обиделся:
— Конечно!
— Кто его передал? Лично ты его от кого услышал?
— От эмиссара Института.
Заколдованный круг какой-то… Это что ж получается — на меня натравливают этого дикого морпеха как раз те, из-за кого я в контры с Орденом ввязался? Если так, все выглядит очень неприятно.
— Его имя?
Друг Апачей, похоже, врубился, что я не собираюсь его убивать:
— Сам должен знать, он всеми смертниками заведует.
— Имя! — прорычал я.
— Дэн.
Подобное мне пришлось до этого испытать только раз в жизни — когда Дэн показал мне мою смерть там, в Н-ске. Вот, значит, как…
— Такой примерно моего роста, волосы светлые, в очках? — тупо уточнил я. Друг Апачей кивнул, потом зло улыбнулся:
— Не ожидал?
— Не ожидал, — мрачно подтвердил я. — Историческая, стало быть, экология… Он как-то это мотивировал?
— Ну, говорил, что ты диверсант какой-то или шпион.
— Чей?
— Тебе лучше знать.
Если бы… Непонятно как-то. Он меня сюда и закинул, а теперь — здрасьте, с Новым годом, я, оказывается, диверсант. А до того был кондотьером. Я даже нервно хихикнул, Друг Апачей недоуменно на меня поглядел. Ладно, продолжим наши игры, как говаривал Лаврентий Палыч…
— Замнем для ясности. Как ты меня вычислил?
— Знал, что ты пойдешь в этот лес. А из него дорога одна — к горам.
Вот так пирожки с котятами… Оказывается, меня отыскать — как два пальца об асфальт…
