Возможно, Окаа-сама смотрит в своё собственное сердце...
— Что ж, способность реконструкции, в конце концов, спасла нас, но, строго говоря, эта сила не «магия».
Я не опровергла её слова.
Но, я подумала.
Если это не магия, тогда как эта сила должна называться?
Если не называть её «магией», тогда разве не остается единственное слово «чудо»?
— Но мы Йоцуба, волшебники, стоящие среди Десяти Главных Кланов, и следовательно тот, кто не может использовать магию, не может быть Йоцуба. Этот ребенок, который не может использовать магию, не может жить как один из Йоцуба. Поэтому Мая и я, семь лет назад, сделали над ним определенную операцию. Хотя по правде, этот эксперимент мотивировался не только этим...
Эксперимент? Окаа-сама, над Онии-самой?
— План Искусственного волшебника. Проект по внедрению в сознание человека, не являющегося волшебником, искусственной зоны расчета магии, тем самым давая ему способности волшебника.
План Искусственного волшебника. Эти слова зловеще прозвучали в моих ушах.
— В результате прохождения операции по психической реконструкции, этот ребенок в конечном итоге потерял свои эмоции.
— Операции по психической реконструкции? Потерял свои эмоции?
— Нет, скорее не эмоции, правильнее сказать импульсы. Сильный гнев, глубокую печаль, интенсивную ревность, обиду, ненависть, жадность, сексуальную похоть, слепую любовь. Такие «бесконтрольные» импульсы были потеряны, за одним единственным исключением, и в обмен Тацуя получил способность пользоваться магией.
Это значит...
— К сожалению, искусственная зона расчета магии заметно уступает в производительности естественной, и он в конечном итоге мог использоваться лишь как Страж.
Я не верю в это, я подумала.
Такого просто не может быть, я подумала.
— Проводила эту «операцию»... ты, Окаа-сама?
Думая так, я не могла не спросить.
Большое «окно» показало Онии-саму в окружении хорошо сложенных взрослых, вступающим в контакт с вражескими наземными силами.
— Кто ещё мог это сделать кроме меня?
Моему искреннему желанию, что она будет это отрицать, не суждено было сбыться.
Я действительно должна была знать.
Зона Расчета Магии — не физическая зона в головном мозге, но прямая психическая функция.
Поэтому добавление искусственной Зоны Расчета Магии влечет за собой изменение психической структуры.
Это было бы невозможно без магии Окаа-сама, «Вмешательства в Психическую Структуру»...
— ...Почему ты это сделала?
— Я уже назвала причины. Спроси что-нибудь более важное, что хочешь знать.
Ах, понятно...
Я также заметила.
Я осознала.
В этом эксперименте не только Онии-сама потерял некоторые свои эмоции.
Я не знаю, был ли это побочный эффект магии, чувство вины или какой-то другой психический эффект но,
Я впервые ощутила ужас от того, что зовется «магией».
Этой «магии», которая может так жестоко изменить человеческое сердце.
На экране, Онии-сама направил на врага большой CAD в форме пистолета.
Перед ним враг за врагом исчезал в прах.
— Одно исключение, которое Тацуя не потерял... Ответь мне, что это.
— Единственный оставшийся импульс — братская любовь.
Пожалуйста, прекрати, Окаа-сама.
— Любовь к своей сестре, другими словами к тебе, и желание тебя защитить.
Я не желаю слышать больше.
— Это всё, что у него осталось, его одна истинная эмоция.
Но это не было мне позволено.
Я прикрыла двумя руками рот — инстинктивное действие.
Возможно, это был условный рефлекс.
Хотя, в этом действительно не был необходимости.
Я была так шокирована, что даже не могла плакать.
— Тацуя сам это знает. Вот что он имел в виду под «могу чувствовать дорогим». Он думает обо мне просто как о своей «матери», и естественной привязанности родитель-ребенок, которая должна с этим идти, просто не существует. Он может дорожить всем сердцем лишь тобой, Миюки. Тогда он просто попутно спас меня. Или, может быть, просто решил, что если я умру, тебе будет грустно.
— Окаа-сама... намеренно решила, чтобы это произошло?
Хотя я сама говорила, казалось, будто я слышу разговор кого-то другого. Казалось, что будто моим телом управляет кто-то другой и задает вопросы.
— Очевидно, я не планировала всё до такой степени. Тем не менее, я подумала, что если вместимости хватит лишь для одной эмоции, тогда это будет привязанность к тебе. В конце концов, Тацуя проведет больше времени с тобой.
— Ты сказала это О... нет, этому человеку?
— Конечно, я всё объяснила. Этот ребенок всё ещё имеет много здравого смысла. В любом случае, родительская привязанность — тривиальна, поэтому об этом ненужно беспокоиться.
Когда она это сказала,
Слабо,
Но я ощутила, что могу мельком увидеть страдания Окаа-сама, что она не может любить своего ребенка.
— Что-нибудь ещё?
— Нет... огромное спасибо.
Часть меня чувствовала, что я не должна была спрашивать.
Но часть меня также чувствовала радость от того, что я действительно спросила.
Со всей решительностью встретить болезненное прошлое, и болезненные истины, но неуклонно смотреть вперед в настоящее и будущее.
Экран, показывающий Онии-саму, решительно превращался в безлюдную пустошь.
Ни осколки, ни пули не могли его достичь.
Вещи, похожие на танки, направили свои турели на Онии-саму, и исчезли вместе с экипажем внутри.
Онии-сама продолжил, не меняя темп.
Но солдаты, продвигающиеся вместе с Онии-самой, не могли двигаться также.
Чтобы не остаться позади Онии-самы, они бежали, будто летя, от прикрытия к прикрытию, на всем пути стреляя оружием и магией.
Ах!
Один из солдат был ранен.
Глядя на поле боя с камеры в небе, эта сцена была будто прямо из фильма.
На экране, прежде чем я даже успела ощутить шок, Онии-сама направил CAD в левой руке на павшего солдата.
Когда он?
У него даже не было свободного времени, чтобы повернуть шею.
В следующий момент, солдат на экране снова начал бежать, будто ничего не случилось.
Вражеская турель разразилась огнем.
Но она не достигла.
Онии-сама поднял правую руку.
Вражеский образ исчез. Почти как спецэффекты из фильма.
Союзные солдаты упали.
Онии-сама поднял левую руку.
Лишь с этим, павшие солдаты поднялись невредимыми и продолжили бой.
Этот экран для меня, которая понимала магию гораздо лучше не только широкой общественности, но и за большинства волшебников, был как фильм с крайне бедным чувством реальности.
Но это были бы безответственные мысли наблюдателя.
