— Дан имел ввиду, что чрезмерно большие ноги совершенно не имеют никакого смысла во время полового акта.
— Гениально, все относительно!
— Дан, да ты Эйнштейн!
— Нет, он ДанДан!
Все стали дружно смеяться, и только Олеся не видела во всем этом ничего смешного.
— Отстаньте, чё прицепились-то к человеку.
— Да ему фиолетово, он где-то далеко…
— Олеська, да ты и в правду на него глаз положила…
Дан и действительно был далеко. На протяжении всей гулянки шторки были включены. На них практически никто не обращал внимания, и Дан тоже. Но однажды, бросив взгляд на экран, он буквально чуть не поперхнулся, увидев огромный белый гриб. Нет, он видел это и раньше, но после всего, что случилось с ним за последнее время, все обрело какой-то новый смысл. Вспышка в виде маленькой точки стирает начисто целый город, а потом на месте города вырастает гигантский Монстр в виде белого гриба, и все это растет и растет, расползаясь в разные стороны. Нет, он увидел этот гриб не просто так именно сегодня! В этом был какой-то смысл, но, будучи уже прилично пьяным, Дан не мог сосредоточиться на том, какие именно ассоциации вызвал гриб в его подсознании. «Кристалл», залитый доверху вином, мирно спал.
— Что? — до него не сразу дошло, что к нему обращаются. Это была опять Олеся.
— Пойдем, потанцуем, говорю.
— А-а, пойдем, ага. — Будучи загруженным на другую тему, Дан даже не задался вопросом, почему эта девушка приглашает его уже второй раз подряд. Он обнял ее за талию и, уйдя в себя, тут же наступил ей на ногу.
— В родню набиваешься?
— Ага, — кивнул Дан, думая о том, что профессора рано или поздно все равно надо будет найти и обстоятельно побеседовать с ним о «смысле жизни».
— Тебе надо отвлечься, переключить внимание с этой девушки на что-то другое. Я вижу, ты действительно ее очень сильно любил. Тебе надо расслабиться… — Она хотела еще что-то сказать, но слова, что выпрыгнули из сердца, не добрались до голосовых связок, застряв на подступах к горлу.
Дан вдруг обратил на нее внимание. «А она вовсе не лишена сексуальности. Только сексуальность эта какая-то средневековая. У этой девушки эрогенные зоны явно находятся не там, где у той, зашоренной, что была в автобусе, а где-то внутри выше пояса. И вообще, эти зоны никак не привязаны к чему-либо материальному. В этой девушке что-то определенно есть. Что-то неуловимое. Может быть, именно этот средневековый колорит, отличие от стандартов интерпространства делали ее поначалу незаметной, но потом неожиданно раскрывали ее „антикварную“ ценность, как произведение искусства утонченного гениального художника».
Дан глупо улыбнулся и что-то ляпнул невпопад, какую-то чушь, но Олеся подхватила тему и стала ее развивать. Дан почувствовал, что она прижалась к нему несколько ближе, чем обычно. Какая-то теплая волна растеклась по всему телу и уронила его голову ей на плечо. «Черт с ними, с демонами. Пусть на время это опять превратится в сон. Как бы там ни было, хоть этой девочке и далеко было до Влады, но, тем не менее, она была несравнимо привлекательней деревенской Лерки».
Танец закончился, но на этот раз Дан прошептал ей на ухо.
— Следующий танец опять мой, договорились?
Что-то невероятное вспыхнуло у нее в глазах. Нет, на самом деле это был едва уловимый взлет ресниц. Но горячая волна снова растеклась по всему телу Дана и… он поцеловал ее в губы. Она растерялась, глаза едва заметно стрельнули по сторонам: «Не заметил ли кто?» — и, опустив голову, слегка кивнула.
Дан вспомнил щенка под навесом больницы и вдруг опять сделал еще одно небольшое открытие. Со смертью Влады он перестал остро ощущать сексуальность, которая раньше заполняла все пространство его души. И это произошло не потому, что все его мысли поглотил неведомый демон. Нет. Просто в какой-то момент в его голове произошла переоценка ценностей, но он заметил это только сейчас. Хотя все эти «теплые волны» могли иметь просто алкогольное происхождение: под градусом все девушки кажутся привлекательными. Но вокруг было много девушек, и лишь только Олеся вызывала сейчас в нем эти волны. В один миг что-то произошло. Перевернуло все его мироощущение. Он не знал, когда и почему это произошло, но он стал другим…
Они танцевали. Они о чем-то говорили. Они уединялись на кухне. Возвращались. Выпивали. Снова танцевали. Снова выпивали…
Они проснулись у Дана в квартире в одной постели. Абсолютно голые, еще пьяные и ничего не помнящие. Как добрались? Что делали? Был ли секс, не было секса? Оба лежали с закрытыми глазами. Каждый боялся пошевелиться и выдать, что уже проснулся. Каждый тщетно пытался восстановить в памяти хоть что-то из вчерашнего, чтобы сориентироваться, как себя вести сегодня.
Наконец Олеся решилась и, приоткрыв глаза, осмотрелась. Дан лежал к ней спиной на боку. Очень осторожно она приподнялась и посмотрела на пол. Слава богу, вся одежда валялась тут недалеко. Вытянув из этой кучи самое необходимое, Олеся легонько, словно бабочка, упорхнула в ванную. Там, одевшись, она нашла огромное полотенце и, вернувшись к кровати, очень осторожно, буквально еле дыша, укрыла им Дана. После этого, почувствовав неимоверное облегчение, вернулась в ванную и, снова скинув с себя одежду, включила воду. Пока упругие струи массировали ее тело, приводя в порядок ее душу, Олеся приводила в порядок свои мысли, которые не хотели согласовываться с тем, что происходило в ее сердце. Ощущения внизу живота, точнее отсутствие там каких-либо ощущений, склоняли ее к тому, что все-таки секса не было. Это немного облегчало угрызения совести. Но, как бы там ни было, она проснулась в чужой квартире, совершенно голая рядом с малознакомым парнем! Такого с ней никогда в жизни еще не бывало. Она пыталась разобраться в своих чувствах. Чем мог привлечь ее этот парень, которого она очень хорошо знала раньше, но ничего к нему тогда не испытывала. Как говорится, ровно дышала. Почему же она вчера позволила себе расслабиться и потерять контроль?
Он стал другим. Да, он действительно стал другим. Что-то появилось у него в глазах такое, чего раньше не было. И еще, ей немного чисто по-бабьи было его жалко. Он явно очень сильно переживал из-за этой Влады. Наверное, Олесе просто хотелось вчера немного его утешить. Помочь развеяться, отвлечься на что-то другое. А потом они не заметили, как перебрали лишку и потеряли контроль. Такая версия развития событий более-менее улеглась в «прокрустово ложе» ее совести и Олеся, выходя из ванной, чувствовала себя уже гораздо уверенней.
— Привет.
— Привет.
Дан сидел на диване, закутавшись в полотенце.
— Как самочувствие?
Дан лишь только покачал головой в ответ. Олеся улыбнулась и, присев рядышком, спросила:
