Калитракс, глава историков Лиса, встретил их на небольшом молу. Это был высокий, слегка сутулящийся человек, и Рордену вдруг стало интересно, как смог он без помощи Ассоциатора узнать так много за свою короткую жизнь. Ему и в голову не пришло, что именно отсутствие подобных машин было причиной изумительной памяти многих в Граване.
Они вместе прошли вдоль одного из бесчисленных каналов, делающих пребывание в поселке гостей опасным.
Калитракс казался несколько задумчивым, и Рорден понял, что часть его сознания все еще находилась в контакте с Ванамондом. — Вы уже закончили определение дат? — спросил наконец Рорден, чувствуя себя несколько покинутым.
Калитраск вспомнил свои обязанности хозяина и с видимым нежеланием прервал контакт.
— Да, — ответил он, — с помощью астрономического метода. Мы считаем, что он дает точность в пределах десяти тысяч лет даже для древних веков. Можно определить точнее, но и этого достаточно, чтобы обозначить основные эпохи.
— А что с пришельцами? Венсар нашел их?
— Нет, он пытался, но заглядывать в какой-то отвлеченный период бессмысленно. Сейчас мы принялись просматривать историю с начала, через определенные интервалы, которые затем соединим, пока не будем иметь деталей. Если бы только Ванамонд мог осмысливать то, что видел! А так нам приходилось работать с массой ненужного материала.
— Интересно, что он думает обо всем этом; должно быть для него это несколько загадочно.
— Да, вероятно. Но он очень послушен и дружелюбен, и я думаю, он счастлив, если можно так сказать. Во всяком случае, так думает Теон, а у них возникла довольно необычная привязанность друг к другу. А вот и Венсар с новостями последних десяти миллионов лет истории. Передаю вас в его руки.
Зал Совета немного изменился со времени последнего посещения его Алвином, поскольку редко используемая аппаратура для проекции была столь незаметной, что трудно было обратить на нее внимание. Два кресла у большого стола пустовали, одно из них принадлежало Джезераку. Однако, даже находясь в Лисе, Джезерак все же наблюдал за этой встречей, так же как и весь мир.
Если Рорден и вспомнил прошлый визит в эту комнату, то по крайней мере, не подал виду. Однако члены Совета явно помнили, о чем говорили взгляды, бросаемые ими на Алвина. — Интересно, — размышлял Алвин, — что будет, когда они услышат рассказ Рордена. Всего за несколько месяцев неузнаваемо изменилось настоящее, а теперь им предстоит утратить и свое прошлое.
Рорден заговорил. Широкие улицы Диспара сейчас пустовали, город замер. Подобное лишь раз случалось в жизни Алвина. Город ждал, ждал, когда будет поднята вуаль, скрывающая прошлое, если прав был Калитракс, более пятнадцати сотен миллионов лет.
Очень коротко Рорден повторил известную версию истории человечества, версию, которую и Диспар, и Лис всегда безоговорочно принимали. Он говорил о неизвестных людях древних цивилизаций, не оставивших после себя ничего, кроме нескольких великих имен и туманных легенд об империи. С самого начала, — утверждала история, — человек стремился к звездам и наконец достиг их. Миллионы лет длилась его экспансия Галактики, он покорял систему за системой. Затем из тьмы, за краем Вселенной, ударили пришельцы и отобрали все его завоевания.
Возвращение в Солнечную систему было тяжелым и длилось многие века. Сама Земля была спасена в знаменитых сражениях, шедших вокруг Шалмираны. Когда все кончилось, человеку остались лишь воспоминания о Земле, на которой он родился.
Рорден остановился и оглянулся, слегка улыбнувшись Алвину.
— Так говорят рассказы, в которые мы верили со времени начала наших записей. И сейчас я должен сказать вам, что они были фальшивы, фальшивы в каждой своей детали.
Он подождал, пока до присутствующих дошло полное значение сказанного. Затем, медленно и осторожно подбирая слова, рассказал сведения, полученные от Ванамонда.
Неправдой было даже то, что человек достиг звезд. Вся его маленькая империя ограничивалась орбитой Презерпины, потому что межзвездные расстояния создавали препятствие, которое он не в силах был преодолеть. Вся человеческая цивилизация теснилась у Солнца.
Потрясение, должно было, быть сильнейшим. Несмотря на свои неудачи, человек никогда не сомневался, что однажды он покорит глубины космоса. Он верил также, что даже если во Вселенной и есть существа, равные ему, то во всяком случае, не превосходящие его. Теперь он понял, что ошибался и в том, и в другом случае, и что среди звезд существовал разум, во много раз превосходящий его. Много столетий, сначала на кораблях других рас, а позднее и на машинах, построенных с помощью полученных знаний, человек исследовал Галактику. Повсюду он встречал культуры, которые мог понять, но с которыми не мог сравниться, и тут, и там он встречал разум, находящийся за пределами его понимания.
Шок был огромным, но он утвердил человечество как расу. Человек вернулся в Солнечную систему несколько грустнее и бесконечно мудрее, принося с собой накопленные знания. Он принял вызов и постепенно выработал план, дававший надежду на будущее.
Некогда основным увлечением человека были физические науки. Теперь он еще яростнее принялся за генетику и изучение возможностей людей. Чего бы это ни стоило, он должен был достичь предела эволюции.
Великий эксперимент потребовал всю энергию расы в течение миллионов лет. Всей борьбе, жертвам и упорному труду Рорден посвятил всего несколько часов в своем рассказе. Наконец человек достиг величайшей победы. Он победил болезни и мог теперь при желании жить вечно, он овладел телепатией и получил самую утонченную из всех сил.
Теперь он был готов вновь, основываясь уже на собственных силах, отправиться в огромные просторы Галактики. Он мог на равных встретиться с расами, населяющими другие миры и в полной мере участвовать в жизни Вселенной.
И он сделал это. Именно к этому периоду относятся, очевидно, большинство легенд об империи. Это была империя многих рас, но она была забыта в последовавшей драме, способствовавшей ее разрушению.
Империя существовала по крайней мере миллион лет. Она должна была пережить множество кризисов, может быть даже войн, но все это затерялось в союзе великих рас, вместе направлявшихся к зрелости.
— Мы можем гордиться, — продолжал Рорден, — той ролью, которую наши предки сыграли в этой истории. Даже достигнув пика развития, они не утратили своей предприимчивости. Сейчас это скорее догадка, чем точный факт, но точно, что эксперимент, предшествовавший падению империи, был предложен и претворялся человеком.
