— Сегодня он это говорил? Когда вы пришли на борт?
— Да, но никто не обратил на это внимания. Потом по радио говорили о новостях, в частности, о том, что найден бомбардировщик, который пропал в Африке около двадцати лет назад. Тогда Эмбри дико закричал. Мы его почти успокоили, когда над нами пролетели три реактивных самолета, и у него все началось снова. Он звал своих друзей, называя их по именам.
— Можете вы вспомнить некоторые из них?
— Да, меня он назвал Коннерзом, другого парня — Блейком.
— И Джиминезом, и Крэнски, и Клайном…
— Да, все эти имена. Клайн был последним. Называя это имя, он уже не смотрел на нас. Он показывал в воздух над бортом, словно видел его лицо.
— Вы очень помогли нам, мистер Мортон, — сказал доктор Грэнтлэнд, — и еще больше вашему другу Эмбри. В новостях не были названы эти имена, но Эмбри был командиром этого «боинга», а эти ребята были его экипажем.
— Но как он мог отправиться с ними в тот полет?
— Тогда он с ними не полетел. Накануне его свалила лихорадка. Они все пропали в пустыне, пытаясь спастись, кроме Клайна, чью могилу в пустыне нашли.
Доктор пошел взглянуть на Эмбри, оставив Дона Мортона в приемной. Пациенту полегчало, и он сел в кровати. Когда он заговорил, в его голосе был вызов.
— Не говорите, что я там не был, доктор. Я видел «Кинг Наин».
— Я знаю, что вы видели свой самолет в пустыне.
— И еще кое-что я нашел там.
— Я знаю, что вы нашли: могилу Клайна.
Эмбри взглянул на него с довольным видом. Он нашел кого-то, кто верит ему. Напряженное выражение на его лице ослабело, когда он признался: — Год за годом, доктор, я верил, что был в том полете — или заставлял себя верить. Мне хотелось думать, что я был там. Вдруг я услышал, что самолет нашли. Тогда я оказался возле него, как вы говорите, кроме того, что я действительно не принимал участия в этом полете. Но сегодня я и в самом деле вернулся туда, я в этом уверен.
— Да, вы мысленно посетили прошлое. Теперь вы знаете, что произошло и что вас ни в чем нельзя винить. Они сделали все, что могли, так, как если бы вы отдавали им приказы. Вы скоро поправитесь, поэтому вам лучше немного поспать.
Эмбри вытянулся, закрыл глаза и откровенно сказал: — Я говорил ребятам, что когда-нибудь возьму их на рыбалку. Именно этим я и был занят, когда по радио читали новости. Я рыбачил и старался забыть, что меня там не было. Потом я побывал там, лежа на том песке, борясь с ним, как они, пока не нашел могилу Клайна. Потом я увидел их лица, и когда лицо Клайна присоединилось к ним, я понял, что все они умерли. Мне было бы легче, если бы не те реактивные самолеты. Во время войны их еще не было, поэтому меня слишком быстро вышибло из прошлого.
Голос Эмбри сонно затих. Доктор Грэнтлэнд покинул его и обратился к Дону Мортону, который ожидал в приемной и слышал весь разговор.
— В течение двадцати лет Эмбри страдал от странного порока, — сказал он. — И все из-за неуверенности в том, что же произошло на самом деле. Теперь с этим покончено. Он скоро снова отправится с вами на рыбалку.
По коридору шла медсестра, держа одежду Эмбри для рыбалки, которая осталась в смотровом кабинете. Доктор указал на скамью.
— Положите вещи здесь, сестра, — велел он. — Я не хочу, чтобы пациента беспокоили. Я часто захожу к нему, чтобы проверить, спит ли он, и занесу одежду сам.
Ботинки Эмбри лежали поверх всей кучи и перевесили, когда сестра положила ворох одежды на узкую скамью. Когда она ловко подхватила вещи, из каждой складки и каждого кармана посыпался песок; а когда девушка похлопала ботинками, из них высыпалось еще больше песка, образуя большую белую кучу на полу. Доктор Грэтлэнд спросил Мортона:
— Как вы перенесли Эмбри через пляж? Волоком?
— Мы не приближались ни к какому пляжу, — ответил тот со страхом в голосе. — Мы отчалили от причала и пристали там же, когда вернулись. Оттуда мы отнесли его прямо в мою машину. Я не знаю, откуда взялся этот белый песок.
— Я тоже, — ответил доктор. — До встречи, мистер Мортон.
Но, судя по теплоте их прощального рукопожатия и белизне этого песка, Дон Мортон как-то почувствовал, что оба — и он, и доктор Грэнтлэнд — думали об одном месте — Ливийской пустыне.
Перевод Г. Барановской
В старые добрые времена в Новом Орлеане почти все знали «Мироу». Это был маленький магазин; из его окна, расположенного под балконом, смотрели лица. Стоял этот магазин недалеко от Королевской улицы. Лица, лица — их было огромное количество! Некоторые из них менялись каждый день, и окно, большинству людей казавшееся неизменным, на самом деле всегда было разным.
Каждый год наступало время, когда лица начинали исчезать из окна магазина Мироу, пока в окне не оставалось ничего. Но все же их можно было увидеть — все до одного! — на ярко освещенных улицах и в привычных общественных заведениях Нового Орлеана. И там лица из магазинчика стали бы смеяться над вами, бросать хитрые взгляды или взирать на вас торжественно и загадочно, в зависимости от собственного настроения или от состояния души их создателя, Мироу.
Ведь именно он, Мироу, сделал все эти маски и выставил в окне своего магазина, где продавались карнавальные костюмы. Именно здесь люди покупали или брали напрокат костюмы для большого ежегодного масленичного карнавала в Новом Орлеане, для знаменитого Марди Гра. Когда Мироу заканчивал новые маски, он выставлял их вместо старых, и окно, таким образом, постоянно менялось. Оно пустело ближе к карнавалу, когда маски покупали одну за другой до самого Дня Жирного Вторника, который был венцом праздника, в этот день окно пустело. Маски надевали участники маскарада, весельчаки, заполнявшие весь Новый Орлеан.
Мироу знал своих покупателей, как любой торговец. Он был подобен продавцу газет, доставлявшему людям «Ежедневный Пустяк», или прачке, встречавшей своих посетителей раз в неделю, или парикмахеру, стригшему лишь раз в месяц. Но клиенты Мироу приходили только один раз в год. Именно поэтому он знал их намного лучше, чем все остальные торговцы. Просто у него было больше времени думать о них, кроме того, при посещении его магазина люди не торопились.
Разумеется, Мироу время от времени занимался и другим бизнесом. У него были немногочисленные клиенты, которым он продавал лотерейные билеты, талисманы на счастье и даже колдовские порошки, если в них была необходимость. Но подобная деятельность оставляла его равнодушным, подобно тому, как оборванцы, приходящие покупать грошовые булочки в магазине, не трогали сердца кондитера Броуларда, который поставлял огромные торты из мороженого для многочисленных приемов в честь Дня Жирного Вторника.
