И в одной книге профессор прочитал историю, запавшую ему в душу и послужившую началом нового этапа экспериментов. Старинная легенда рассказывала о человеке, получившем долголетие благодаря созданному им напитку. Создав напиток и обнаружив его свойства, человек сначала обрадовался, а потом впал в жесточайшую депрессию. И оставшиеся ему на роду четыреста лет он только и делал, что вспоминал, что, как, и в какой пропорции, он смешивал, создавая эликсир бессмертия. Намешав черт знает что, он увидел, как судьба улыбнулась ему, но гораздо позже до него дошло, что она улыбнулась ему скептически.
Профессор решил повторить подвиг безымянного гения. Хотя бы потому, что любой уважающий себя ученый за сотни лет продленной жизни сумел бы разобраться в стольких таинственных вещах, что обычному смертному невозможно представить. Я был другого мнения относительно использования напитка благодарными придворными, потому что знал жизнь лучше профессора. Несмотря на мои пятнадцать, и его полвека, он с детских лет витал в облаках и совершенно не был приспособлен к нормальной жизни среди простых людей. С другой стороны, ни один нормальный человек не был приспособлен для жизни в привычных для него условиях.
Вот и сегодня, в выходной, елки-палки, на самом деле выходной день, профессор резво взялся за начатое им дело. С раннего утра он, несомненно, разбудив третьих петухов, а вместе с ними разбудив и меня телефонным звонком во время просмотра самой интересной части сна, потребовал, чтобы я немедленно явился в лабораторию и продолжил эксперимент, потому что он кое-что обнаружил и решил проверить действие обнаруженного на практике. Обычно это означало, что к нему прибыла новая партия реактивов, и ему не терпится как можно быстрее ее изничтожить. Когда я кое-как приплелся в лабораторию, он уже вовсю буянил... в смысле, химичил с новыми компонентами.
Я тоже однажды тайком смешал ведро лака с ведром жидкости для его снятия, мне было интересно узнать, что останется в итоге. Результат мне не понравился. Почему-то решив, что лак и антилак съедят друг друга, и у меня останется два совершенно чистых ведра, в результате экспериментальных действий я обнаружил, что получилось два ведра грязной жидкости с неизвестными для меня свойствами. Те, кто потом по незнанию (а я никому не говорил про неудачный химический опыт, это не тема для широкого обсуждения, можете мне поверить) эту жидкость использовали, удивленно говорили, что такого самосмывающегося лака они еще никогда не видели.
Профессор переливал растворы из одной пробирки в другую, подогревал, охлаждал, выливал в глубокую емкость, похожую на выросшую пробирку, смотрел на бурлящее неизвестно что и, удовлетворенно кивнув, повторял те же операции, но уже с другими компонентами. Я сидел в кресле и аккуратно записывал порядок операций в толстую сто двадцати листовую тетрадь. Пять тетрадей было заполнено, а профессор до сих пор не унимался! Мне особенно жалко того человека, который вздумает повторить действия профессора (в случае удачного завершения эксперимента) с точностью до секунды: профессор брал время для проведения очередной операции с потолка, как в голову придет, а тому человеку придется мучиться так, что лучше и не думать. Лично у меня одна мысль об этом вызывает панический ужас.
Профессор решил поступить хитрее, чем его безвестный предшественник, но кто знает, что получится у него? Вдруг это будут воздушные шарики с плоскими пуленепробиваемыми шестигранными стенками, или шампунь, один к одному напоминающий кисель как запахом, так и вкусом? Или получится какая-нибудь квантаполиметомагнитопозитрония желтого цвета, а что с ней делать, или как от не избавиться, будет ломать голову не одна сотня поколений.
- Неужели вам больше нечего делать? - спрашивал я в сотый раз, упрощенно записывая результат двадцать четыре тысячи пятьсот семьдесят восьмой операции: матовая темно-синяя жидкость.
Ужас. Какая радость, что профессор не выводит химические формулы, довольствуясь практическим результатом: секретность на случай успеха!
Следующая операция... Сколько же их там еще?
- А что мы можем делать во дворце в ближайшие три - четыре месяца? вопросом на вопрос ответил профессор.
Я пожал плечами.
- Вот именно, что нечего! А если ты найдешь хоть одно маленькое дело для короля и его свиты, то он даст тебе медаль. Но дело должно быть полезным. - Профессор хмыкнул и добавил, - Впрочем, он может дать тебе ее и просто так. От нечего делать...
Сказав это, он вылил очередную порцию неизвестно чего в емкость. Серое сияние, разлившееся по колбе, мне сразу не понравилось, как и поваливший оттуда густой едкий дым, стекавший и лениво расползавшийся по бетонному, покрытому паркетом, полу. Почему едкий? А вы думаете, что если смешать неизвестно что с неизвестно чем, то получится чистый кислород с запахом любимых фруктов? Вообще-то, может, так оно и получится у кого-нибудь, но только не у нас. Если бы это получилось у нас, то название книги было бы совершенно другим, чем-то вроде: "Как мы приготовили духи "ВЕЧЕРОК". Не уверен, что такая история заинтересовала бы кого-нибудь, кроме специалистов узкого профиля.
Из укромных уголков, коих оказалось до невероятного много, повалили насекомые, в панике убегая от дыма и пытаясь выбраться из кабинета. Те из них, кто не успел это сделать вовремя, отбрасывали свои проблемы, ложились лапками вверх и быстро умирали.
- Ого! - воскликнули мы с профессором, одновременно вскакивая на мебель как можно выше от пола. Я вскочил на кресло, профессор оказался намного умнее и забрался на шкаф. На то он и профессор.
- Прыгай на стол! - посоветовал он. - Бросай эти реактивы со стола, они от дыма не погибнут!
Я и прыгнул. Пробирки и порошки толпой посыпались в дым, увеличив его количество втрое. Гулко хлопнуло. Ножки новейшего полимерного кресла утонули в нем, внезапно кресло стало оседать и скоро исчезло в дыму полностью.
- Я создал универсальный растворитель! - пробормотал профессор, обрадовавшись хоть такому результату. - Интересно, а если пролить жидкость?
- Мы упадем и не вернемся! - ответил я. - Профессор, что будем делать?
- Это зависит от того, что будет дальше...
Деревянная мебель стала медленно, но верно проседать. Как хорошо, что стол не полимерный!!!
За дверью сильно зашумели, похоже, пытались ее открыть, но в спешке толкали ее не в ту сторону. Когда шум достиг наивысшей точки, дверь неохотно поддалась, и мы увидели пожарников.
- Давай! - закричал тот, что держал резиновый шланг. По дыму ударила мощная струя пены. Она иголкой проткнула дым, и началось форменное светопреставление. Десятки небольших разноцветных молний, появившихся из-за разъедания дымом диэлектрической оболочки проводов, и короткого замыкания, забегали по полу и стенам, дым засверкал так, точно возомнил себя светомузыкой в королевском зале, треск заглушил остальные звуки. Погас свет.
