И сам вопрос. Х-м-м... Лесли предложила другой вопрос. Забавно, что она не упомянула об этом. Но Джону вопрос понравился. Он более резок, куда более интересен и, безусловно, куда более рискован.
Карл смотрел на монитор.
Голос Лесли: «Вчера состоялась первая из многих запланированных демонстраций, отмеченная несколькими столкновениями между гомосексуалистами и прихожанами церкви».
Кадры видеозаписи. Гомосексуалисты раздают бесплатные презервативы прихожанам, выходящим из церкви.
Смена кадра. Прихожанин и гомосексуалист выясняют отношения. Гомосексуалист: «Церковь должна взять на себя ответственность! Вы повинны в тысячах смертей!» Прихожанин: «Вы должны вернуться к Господу и отвратиться от этого греха!»
Смена кадра. Снова парень с плакатом. Внизу экрана титр: «Харли Кадзу, Лига защиты прав гомосексуалистов».
«Презервативы – наш вклад в дело борьбы с эпидемией, и мы не отступим, пока католическая церковь не откажется от своей убийственной политики!»
Смена кадра. Лесли в прямом эфире из отдела новостей, на заднем плане столы, за которыми работают люди.
Карл перевел взгляд на отца и Эли Даунс. Они снова смотрели на стену, в то время как Лесли, находящаяся всего в нескольких футах за ними, говорила в камеру прямой трансляции:
– Таково положение дел, Джон. Независимо от того, что в конечном счете решит церковь, Кадзу и его друзья-гомосексуалисты будут продолжать раздачу бесплатных презервативов.
Карл посмотрел на монитор: там внезапно появился экран, установленный на конце стола в студии. Карл перевел взгляд на Лесли, сидевшую в отделе новостей, потом посмотрел на монитор, потом на отца.
«Мой отец разговаривает со стеной», – подумал он.
Джон уже приготовился задать вопрос по сценарию и обратился к стене:
– Хорошо, Лесли, но как согласуется позиция Кадзу с тем фактом, что в прошлом году он имел более трехсот сексуальных контактов, а сам никогда не пользуется презервативами?
Гробовое молчание.
– Ну...
Карл посмотрел на девушку, сидящую за фанерным задником. Он ждал ее ответа.
– Ну... – сказал она, бессильно опуская листки сценария на колени, – это хороший вопрос, Джон.
Карл различил нотку сарказма в ее голосе, и теперь она сидела с крайне раздраженным выражением лица.
Джон не видел выражения лица Лесли, но, безусловно, почувствовал раздражение в ее голосе. Ему лучше закончить – и побыстрее.
– Хорошо, спасибо, Лесли.
Экран, которого в студии не было, исчез с монитора. Джони Эли снова перевели взгляд вперед, в то время как камера Один зажужжала, беря Эли крупным планом.
Эли перешла к следующему сообщению:
– Вопрос об обложении налогом Общественного плавательного бассейна снова повис в воздухе...
Карл смотрел, как Лесли Олбрайт бессильно скатилась с кресла перед камерой – с раскрытым ртом и возведенными к небу глазами. Она схватила за руку первого встречного человека в отделе и принялась что-то возбужденно говорить, бурно жестикулируя и размахивая сценарием.
Джон перелистал сценарий, готовясь к рекламной паузе. В воздухе повисло напряжение; он физически ощущал его.
На камере Три загорелась красная лампочка, и на мониторе появились двое телеведущих плюс Джон Бингем, который только что пришел и занял свое место на правом конце стола.
Джон взглянул на текст, отраженный в зеркале над объективом третьей камеры и прочитал фразу, заключающую этот раздел передачи. «В следующем выпуске: двухдолларовая резиновая прокладка обвиняется в наводнении, принесшем ущерб в миллион долларов».
Посмотрев налево, Эли Даунс добавила: «А Бинг Дингэм познакомит нас с печальной воскресной хроникой спортивных событий».
Бинг Дингэм взглянул в объектив первой камеры, взявшей его крупным планом.
– Конечно, вы знаете о назначенной на ближайшие дни переигровке. Нашим ребятам стоит повторить свою последнюю игру с командой Канзас-Сити, не правда ли? Остановите меня, если вы уже слышали об этом.
Камера Три снова берет средним планом всех троих. Джон предваряет рекламную паузу: «Через несколько минут мы продолжим». Музыкальная заставка. Блок рекламных роликов.
В наушник Джона ворвался вопль Раша Торранса, сопровождаемый оглушительным треском: «Что, черт побери, ты тут напорол?»
Эли услышала вопрос по своему наушнику и выжидательно посмотрела на Джона. Ассистент режиссера Марделл листала свою копию сценария, готовясь задать следующий вопрос, если никто другой этого не сделает.
Передача закончилась. Они довели ее до конца без дальнейших осложнений. Раш, Эли, Марделл и Лесли столпились у стола – вокруг Джона, – готовые взорваться и наброситься на него.
– Где Карл? – спросил Джон.
– Покажи мне это! – яростно потребовал Раш, тыча пальцем в сценарий.
– Карл наверху, в аппаратной, – сказала Марделл. – Но, вероятно, уже спускается сюда.
– Тогда давайте выясним все до его появления, – сказал Джон, листая сценарий.
– Что выясним? – спросила Лесли. – Мы договорились насчет вопроса, мы внесли его в сценарий, и он оставался в сценарии весь день. Ты мог согласовать все со мной, хотя бы предупредить меня, – но нет, тебе нужно было дождаться прямого эфира и задать собственный вопрос, чтобы выставить меня тупой идиоткой!
– Я задал тебе вопрос, написанный в сценарии, – сердито настаивал Джон.
Лесли яростно помотала головой, отчего ее светлые волосы разлетелись широким веером.
– Нет, нет, НЕТ! Ты просто посмотри в сценарий, посмотри внимательно!
Наконец Джон нашел вопрос.
– 0'кей. Вот он. – Он не стал читать вслух, поскольку вопрос гласил: «Лесли, следует ли ожидать новых демонстраций такого рода?»
Его молчание послужило для них истинной наградой. Они устроили номер с многозначительными переглядываниями, прямо здесь и сейчас.
– Ну и?.. – спросил Раш. Джон пришел в замешательство.
– Здесь был вопрос о его сексуальных контактах, при которых он не пользуется презервативами... Вот здесь, на этом самом месте.
– Но ты же видел вопрос на телесуфлере? – спросила Марделл.
– Ну, я считывал с телесуфлера, но... – Раш уже стоял у стола телесуфлера, просматривая длинную бумажную ленту с текстом сценария, который проецировался на зеркальный экран над объективом камеры.
– Ни черта. Здесь то же самое.
Все было слишком гладко. Слишком безупречно. Слишком необъяснимо. Джон сухо улыбнулся и предположил:
– 0'кей, это розыгрыш, да? Кто сделал это? Зачем? Никто не улыбнулся. Тем более Раш.
– Ты что, хочешь, чтобы активисты движения за права гомосексуалистов пошли на приступ студии?
– Раш...
– Ты бы видел, что они сотворили с той церковью! Ты хочешь, чтобы они устроили то же самое со студией? Я не собираюсь отдуваться за это!
