— Товарищ? — не понял Александр. — Он же это... ну, такой?
— Господин? — профессор поморщился. — Это для вас он господин. А так он член Итальянской Компартии с 1807 года. У них там стаж в ячейке карбонариев засчитывается, — пояснил он.
Про карбонариев Привалом знал мало, но дата вызывала уважение. Он кивнул.
— Ну а "самсоновым словом" было зачем? — вспомнил он.
Филипп Филиппович посмотрел на него с неодобрением.
— Забоялся всё-таки, — прокомментировал Люцифер. — А говорил...
— Ну, тут всё-таки навыкнуть нужно, — употребил Преображенский редкое старое слово. — Вы сегодняшний день помните? Как вы к Бальзамо-то попали?
Александр вспомнил, как он сольвировался, спасаясь от вредных тёток, и ему стало мучительно стыдно — до горящих ушей.
— А вот Жиакомо сделал правильные выводы, — закончил профессор. — Он знал, что вы в материальном теле в отдел Заколдованных Сокровищ попасть не могли. Значит, вам каким-то образом удалась сольвация. Вы так и от Витьки могли сбежать. Вот он и решил не рисковать, а сразу использовать тяжёлую артиллерию. Хотя вас в тот момент можно было обычным ножиком зарезать.
— Sì, così, — подтвердил Жиакомо, выходя из стены.
В ту же секунду воздух вокруг засиял красным — как будто в воздух плеснули немного огня.
Профессор прищурился.
— Щит Джян бен Джяна? — спросил он почти спокойно.
— Зеркало Галадриэли, — бросил великий престидижитатор. — Не люблю беготни и попыток спасти задницу.
— Вы здесь присутствовали всё это время? — продолжил Преображенский. — В сольвированном виде или за астральной тенью спрятались?
— Вам-то какая разница? — оборвал его Жиакомо.
Витька, завидев начальство, замычал по-коровьи и зачмокал губами.
— Puzza, degenerato! — сказал великий престидижитатор, причём даже не Корнееву, а как бы в сторону Корнеева, как будто тот был табуреткой. — Даже сдохнуть с пользой для дела не способен... А вы, — повернулся он к Преображенскому, — легко ведётесь на милосердие к малым сим. Русская интеллигентщина, — презрительно добавил он.
Профессор быстро глянул на Привалова. Во взгляде читалось — "беги, идиот".
Александр попытался дёрнуться. Ноги по-прежнему не слушались.
— Я всё-таки был прав, когда в тридцать седьмом настаивал на вашей транклювации, — продолжал Жиакомо, обращаясь к Преображенскому. — Вы так и не стали лояльным советским гражданином. Как это у вас говорят? Сколько волка не бей, он всё в лес смотрит.
— Не корми, — вырвалось у Привалова.
— И это тоже, — легко согласился Жиакомо. — Так или иначе, вы нарушили наши формальные и неформальные соглашения, Филипп Филиппович. Вы это признаёте?
— Соглашения, подписанные под угрозой очередного расстрела? — иронически поинтересовался профессор.
— Это непринципиально, — отмахнулся Жиакомо. — О последствиях вы были предупреждены. Что касается вас, Привалов, я должен поправиться. Сегодня я назвал вас маленьким безобидным человечком. Я вынужден взять второе слово назад. Вы маленький бесполезный человечек. То есть стали бесполезным для нас за эти сутки. Значит, и жить вам больше не нужно. Хотя Хунта просил с вами повременить, пока вы не закончите статью. Очень жаль, но придётся его разочаровать.
— А меня за что? — поинтересовался сыч.
— За компанию, — без тени улыбки сказал маг. — Ну что ж, господа, не будем разводить лишних церемоний. Addio per sempre.
Он взмахнул руками.
Последнее, что ощутил Александр, прежде чем жёлтая молния обрушилась на него, была детская обида: это было как-то очень нечестно — умереть именно сейчас, когда он уже почти всё преодолел, понял и осознал.
Молния грохнула. Привалов на секунду ослеп, оглох и ополоумел. Но уже в следующую секунду осознал, что жив и даже что-то соображает.
— Вы это прекратите, — раздалось над самым ухом.
Александр проморгался — и попятился. Между ним и Жианом Жиакомо стоял ни кто иной, как Модест Матвеевич Камноедов собственной персоной.
— Вы посмели мне мешать? — голос великого престидижитатора не сулил ничего хорошего.
— Вы тут мне это не надо, — каменным голосом сказал Камноедов. — Вы тут не у себя в этой, как её... в венте или чего у вас там. Вы тут в учреждении. За которое я несу персональную ответственность. Выйдите, э-э-э... в поле, и там творите чего хотите. А не на вверенном мне участке.
— Ты забыл, кто я такой, porco cane, — буквально зашипел Жиакомо.
На Модеста это не произвело ровными счётом никакого впечатления.
— Вы лицо без полномочий, — сказал он. — А я сегодня подписал запрещение заклинаний данного класса в стенах института. Который вы тут незаконно пытались произвести.
— Подписал? Это когда же? — злобно переспросил маг, зыркая то на Модеста, то на Преображенского.
— Вам-то какое дело? — бросил Модест.
— Такое, что я фактически второе лицо в Институте! — взревел Жиакомо.
— А такие вот аксепты, — величественно сообщил Камноедов, — мы выясним с товарищем Бальзамо Джузеппе Петровичем без посторонних.
Он развернулся и зашагал по коридору, всей спиной излучая уверенность и непреклонность.
— Ты об этом кщё пожалеешь, грязный дикарь, — пообещал маг и исчез вместе с мычащим Витькой.
Ноги Привалова, наконец, отпустило. Он попытался пошевелиться — и с размаху сел на пол.
Филипп Филиппович посмотрел на него с некоторым недоумением.
— Он испугаться не успел, — сообщил Люцифер. — Сейчас его трясти будет. От адреналина.
— А, ну да, сейчас уберём, — профессор щёлкнул пальцами, и Привалову на мгновение стало очень холодно. Потом отпустило — вместе с трясучкой.
— Так-то лучше, — сказал профессор, творя два небольших диванчика. — Вы не беспокойтесь, тут ещё долго никого не будет. Жиакомины штучки.
— Я уж думал — всё, — признался Привалов.
— Правильно думали, — нахмурился Филипп Филиппович. — Считайте, что свою удачу вы израсходовали надолго вперёд. Теперь только трудом и потом... Ваше счастье, что Модест опасается за своё место. И правильно опасается... Вы что-то спросить хотите?
Александр помотал головой.
— Хочет, — сообщил Люцифер. — Но не будет. Он думает, что у вас с Камноедовым всё-таки были какие-то отношения. И что сейчас вы с ним как-то договорились.
— То есть что я стучал Камноедову? — взвился профессор. — А хоть бы и так, — внезапно сменил он тон. — С волками жить — по волчьи выть. Хотя наши отношения были гораздо сложнее... да и не в том дело. В общем, Камноедову не нужны лишние неприятности, а Жиакомо он и так терпеть не может. Потому-то Янусы его над ним и поставили. Смотрящим от заграницы. Хотя это тоже не в тему. В общем, я его убедил, что в его интересах оказать мне услугу. Ну и вам, соответственно, тоже.
