Тай-пен приближался, и с каждой секундой речь его становилась разборчивей.
— Я жру как тигр! Испражняюсь как слон! Я способен выпить сотню кубков вина за одно застолье! Я был трижды женат и познал тысячу женщин! Я сочиняю тысячами бессмертные поэмы, но швыряю их в канавы сразу же после завершения и любуюсь водой, ветром и духами, уносящими их вдаль в объятия разрушения!
Вода и цветы! Вода и цветы! Вот кого я воистину обожаю!
Перемены и непостоянство! Вот что ранит меня, вот что причиняет мне жгучую боль, вот что терзает меня!
И все же именно перемены и эфемерность делают жизнь прекрасной. Разве красота может существовать без угасания, без смерти? Разве может быть совершенство?
Красота прекрасна именно потому, что она обречена на умирание!
Что, разве не так?
Я, Тай-пен, однажды в своем воображении стал быстротекучей водой. И расцветающим бутоном! И драконом тоже!
Цветы и драконы! Дракон — это цветок плоти! Они живут в красоте, тогда как многие поколения цветов расцветают, чтобы тут же умереть! Расцветают и превращаются в прах! Но даже драконы и те дохнут! Они расцветают и тоже превращаются в прах! Белый человек, бледный как призрак, голубоглазый как демон, однажды сказал мне, что драконы живут тысячелетиями. Тысячелетиями, говорю я вам! Так долго, что ум выворачивается наизнанку, стоит только подумать о таком! И все же… все они подохли миллионы лет назад, задолго до того, как Нюкуа сотворил мужей и жен из желтого ила!
При всей своей гордости и прелести, они сдохли!
Вода! Цветы! Драконы!
Теперь голос Тай-пена затихал по мере того, как тот спускался с холма. Но человек в хижине успел разобрать еще один особенно красноречивый пассаж:
— И какая сволочь вернула нас к жизни, а теперь хочет, чтоб мы опять подохли, но уж навсегда?!
Человек в хижине сказал:
— Ха!
Хотя поэмы Тай-пена повествовали преимущественно о скоротечности жизни мужчин и женщин и цветов, в них никогда не упоминалось о смерти. И он до сих пор никогда даже в обычных разговорах не употреблял такого слова. А вот сейчас он говорил о смерти грубо, почти издеваясь над ней.
До сих пор он казался таким счастливым, каким только дано быть человеку. Он жил в этом крошечном государстве уже шесть лет и, по-видимому, не имел намерения покинуть его.
А может, сейчас он готов к этому?
Такой человек, как Тай-пен, будет неплохим спутником в путешествии вверх по Реке. Он агрессивен, быстро схватывает суть дела, прекрасно дерется на мечах. Если б его можно было незаметно подвигнуть на тот путь, с которого он временно сошел…
Все, что он мог предсказать — ибо сейчас он был лишь одной из ниточек в темном узоре, а уже не Ткачом, — так это то, что кое-кому удастся добраться до Вироландо, а кому-то — нет.
Наиболее ловких и проницательных ждет Послание. Кто-то сумеет его расшифровать. Среди них будут и рекруты, и агенты.
Но кто доберется до Башни первым?
Он-то обязан быть среди тех, кто дойдет.
Он должен выжить, несмотря на все тяготы странствий. Возможно, самым большим бедствием будет неотвратимая битва между двумя огромными речными судами. Клеменс намерен схватиться с королем Иоанном и или прикончить его, или пленить. Возможно, даже очень возможно, что оба судна и их команды погибнут.
Дикость! Безумие тигров!
А все из-за сумасшедшего желания отомстить, обуревающего Клеменса. Клеменса, который во всех других отношениях является самым миролюбивым человеком.
Неужели Клеменса нельзя убедить отказаться от этой детской страсти — мстить?
Иногда он соглашался с тем, что когда-то сказал Оператор, будучи в подавленном настроении:
— Человечество — оно как кость в глотке Господа Бога! Но… И зло будет благословлено, и льды запылают огнем!
И Хранитель Темных Истин скачет на непредставимом Изменении…
Что такое?..
Горящие линии и символы на граале вдруг исчезли.
Несколько секунд человек сидел, уставясь в грааль с разинутым от удивления ртом. Затем он выкрикнул целую серию кодовых слов. Но поверхность грааля осталась серой.
Он сжал кулаки. Стиснул зубы.
Итак… то, чего он так боялся, все же свершилось.
Какой-то крошечный элемент в сложнейшей технике спутника внезапно отказал. Что вовсе не удивительно. После почти тысячи лет работы цепи следовало бы уже давно проверить, но ни у кого до этого не доходили руки.
С этого времени он уже не будет знать точно, где находятся остальные женщины и мужчины, участвующие в этой игре. Теперь он тоже оказался в Обители Ночи, окутанный плотным туманом. То, что свет на граале погас, делало тьму еще более густой. Он почувствовал себя бесконечно усталым и бесконечно одиноким пилигримом на пустом берегу — тень среди теней.
Что же теперь еще пойдет наперекосяк? Что является наиболее вероятным? Нет, вот это вряд ли… но если оно случится, то он сможет получить так необходимое ему время…
Человек встал и распрямил плечи.
Время идти.
Тень среди теней, а время мчится так стремительно.
Подобно рекрутам и агентам, подобно всем прочим обитателям мира Реки, подобно всем существам, умеющим мыслить, ему придется разжечь свой собственный огонек!
Что ж, да будет так!
Ричард Фрэнсис Бёртон (1821–1890) — знаменитый английский путешественник и исследователь культуры Африки и Востока. Открыл истоки Нила, озеро Танганьика. Перевел на английский язык сказки «Тысячи и одной ночи». (Здесь и далее примеч. пер.)
Джон Уилкс Бут (1829–1912) — убийца Авраама Линкольна, которого он застрелил в театре, прокравшись в ложу президента.
Джек-Потрошитель — английский преступник, совершивший в 1888 г. ряд убийств в Лондоне.
Мишель Ней (1769–1815) — маршал армии Наполеона. С возвращением к власти Бурбонов арестован и расстрелян.
Лукреция Борджиа (1480–1519) — представительница знатного итальянского рода испанского происхождения, известная многочисленными браками и политическими интригами.
Ричард III (1452–1485) — английский король с 1483 г. Взошел на престол предположительно после убийства в Тауэре детей своего старшего брата, Эдуарда IV.
Фронтир (от англ. frontier — граница) — линия продвижения американских поселенцев на запад от Восточного побережья Северной Америки.
