Адмиральская каюта разительно отличалась от всего виденного Корделией раньше, на борту «Генерала Форкрафта». В первую очередь своей величиной — эти апартаменты превосходили обычную каюту как минимум втрое. При ее появлении адмирал Форратьер встал с бархатного сиденья, но она не сделала ошибки и не приняла это за жест вежливости.
Он с хитрым видом обошел вокруг Корделии, наблюдая, как ее взгляд обследует комнату.
— Ну как, здесь получше, чем в тюремной камере, а? — В его голосе звучало неприкрытое самодовольство.
Вспомнив о присутствии солдат, она ответила:
— Похоже на будуар шлюхи.
Ухмыляющийся охранник подавился, а второй откровенно рассмеялся, но сразу же замолчал под гневным взглядом Форратьера. «Неужели это настолько смешно?» — подумала она. Тут до нее дошло назначение некоторых деталей убранства, и она поняла, что, сама того не ведая, попала в точку. Вот, например, в углу, что за странная статуэтка? Хотя, надо признать, она не лишена художественных достоинств.
— И притом обслуживающей довольно своеобразных клиентов, — Корделия решила, что ей нечего терять.
— Пристегните ее, — распорядился Форратьер, — и возвращайтесь на пост. Я позову вас, когда закончу.
Ее уложили на широкую неармейскую кровать. Руки и ноги притянули к углам и надели на них мягкие браслеты с короткими цепями, прикрепленными к остову кровати. Старая, надежная схема.
Охранник, жалевший Корделию, чуть слышно шепнул, пристегивая ей руку:
— Простите.
— Ничего, — выдохнула она в ответ. Они обменялись взглядами, не замеченными наблюдавшим за всей процедурой Форратьером.
— Ха. Это вы сейчас так думаете, — пробормотал другой солдат, закрепляя второй браслет.
— Заткнись, — первый кинул на него яростный взгляд. Комнату наполнила напряженная тишина. Охранники ушли.
— Похоже на постоянное устройство, — заметила Корделия. Казалось, ожил какой-то гадкий анекдот. — А что вы делаете, когда не удается поймать бетанок? Вызываете добровольцев?
Форратьер сначала мимолетно нахмурился, потом лоб его снова разгладился.
— Продолжайте, — подбодрил он ее. — Меня это забавляет. Тем пикантнее будет развязка.
Он расстегнул воротник, налил себе вина из походного бара в углу и уселся рядом с ней с непринужденным видом человека, зашедшего проведать больного приятеля. Глаза адмирала тщательно ощупали ее — прекрасные карие глаза, влажные от предвкушения.
Она попыталась себя утешить: может, он всего лишь насильник. С простым насильником справиться нетрудно. Такие простые, детские души, почти даже не противные. Даже у извращений есть относительная шкала…
— Я не знаю никаких военных тайн, — произнесла она, решив нащупать почву. — Вам, право, не стоит тратить время.
— Я и не думал, что знаете, — спокойно ответил он. — Хотя не сомневаюсь, что в ближайшие несколько недель страстно захотите поведать мне все, что знаете. Ужасно надоедает. Будь мне нужна ваша информация, наши медики за один миг ее бы из вас вынули. — Он не спеша отхлебнул вина. — Хотя интересно, как бы это вам понравилось — возможно, чуть позже я отправлю вас в лазарет.
У нее сжалось сердце. «Идиотка, — мысленно заорала она на себя, — ты что, сама набиваешься на допрос? Но нет, наверняка это входит в стандартную процедуру. Он просто обрабатывает тебя. Тонко. Спокойно…»
Он снова отхлебнул вина.
— Знаете, наверное, я, как это ни парадоксально, получу удовольствие от зрелой женщины. Молоденькие приятно выглядят, но они слишком простые. Не увлекают. А с вами будет интересно, я уже вижу… Для впечатляющего падения нужно подняться на большую высоту, правда?
Она вздохнула, перевела взгляд на потолок.
— Ну, я не сомневаюсь, что это будет очень познавательно.
Она попыталась вспомнить, о чем думала во время секса со своим прежним любовником, пока они не расстались. Может, сейчас получится не страшнее…
Улыбаясь, Форатьер поставил рюмку на тумбочку, выдвинул ящик и и достал оттуда небольшой нож — острый, как старинный скальпель, с ручкой, усеянной драгоценными камнями. Довольно лениво, без всякого азарта он принялся вспарывать оранжевую пижаму. На какой-то миг Корделия показалась себе картофелиной, с которой снимают кожуру.
— Разве это не казенное имущество? — осведомилась она, но тут же пожалела о том, что заговорила: голос сорвался на слове «имущество». А страх жертвы только раззадорит его. Это все равно что бросить подачку голодному псу — он будет прыгать еще выше.
Довольный Форратьер хохотнул. И — словно ненароком — позволил ножу соскользнуть. Лезвие на сантиметр вонзилось ей в бедро. Он жадно наблюдал за ее реакцией. Нож попал в участок, лишенный чувствительности, — Корделия не ощутила даже горячей струйки крови, побежавшей по ноге. Он разочарованно сощурился. А она не стала смотреть на рану. Жаль, что она никогда не интересовалась состоянием транса.
— Сегодня я вас не изнасилую, — будничным тоном сообщил он. — Вы ведь ждете изнасилования?
— Мне это приходило в голову. Сама не знаю, что заставило меня предположить такое.
— Почти нет времени, — объяснил он. — Сегодня, так сказать, только закуска в начале банкета. Легкий диетический бульон. Все сложные вещи оставим на десерт, через несколько недель.
— Я никогда не ем десерта. Боюсь располнеть, знаете ли.
Форратьер снова хохотнул.
— Вы просто прелесть. — Положив нож, он сделал еще глоток вина. — Знаете, офицеры всегда поручают работу другим. Ну, а я к тому же поклонник земных традиций. Мое любимое столетие — восемнадцатое.
— А я бы решила — четырнадцатое. Или двенадцатое.
— Через пару дней я приучу вас меня не перебивать. О чем это я? А, да. Ну, за чтением я набрел на дивную сценку, когда некую высокопоставленную даму, — он поднял рюмку, приветствуя ее, — насилует больной слуга по приказу своего господина. Очень пикантно. Увы, венерические заболевания отошли в прошлое. Но я могу отдать приказ больному слуге, хотя заболевание у него не физическое, а душевное. Настоящий, неподдельный шизофреник.
— Весь в господина, — кивнула Корделия.
«Долго я не выдержу. У меня скоро остановится сердце…»
Адмирал таинственно улыбнулся.
— Видите ли, мой слуга слышит голоса, как Жанна Д’Арк, с той разницей, что, по его словам, это демоны, а не святые. Иногда у него бывают и зрительные галлюцинации. И он — мужчина весьма крупный. Я его и прежде использовал, много раз. Он не из тех, кто легко… э-э… привлекает женщин.
Кто-то очень вовремя постучал, и Форратьер пошел открыть дверь.
