– Послушай, – прервал молчание Блэйн, – При чем здесь Финн? Годфри считает его опасным.
– А что ты знаешь о Финне?
– Немного. Из «Фишхука» он исчез до того, как я там появился. Но слухи остались. Когда он вернулся, он начал визжать. Что-то с ним случилось.
– Случилось, – подтвердила Гарриет. – И теперь он ходит повсюду со своими проповедями.
– Проповедями?
– Изгнатель дьявола, экзорсист, потрясающий Библией. Только без Библии. Доказывает, что звезды – зло, что человеку место на Земле. Здесь он в безопасности, а там его поджидает зло. И что ворота исчадью зла открыли парапсихи.
– И его проповеди слушают?
– Слушают, – подтвердила Гарриет. – Люди в восторге от них. Они в них купаются. Ведь для них-то звезды недосягаемы. Поэтому анафема звездам им по вкусу.
– В таком случае, анафема и парапсихам. Ведь это они – призраки и оборотни…
– И гоблины. И колдуны. И злые духи. И все прочее.
– Он просто шарлатан.
Гарриет покачала головой:
– Он не шарлатан. Он так же искренен, как Годфри. Он верит в зло. Потому что он видел Зло.
– А Годфри видел Совершенство.
– Именно. Ни больше ни меньше. Финн убежден, что человеку в космосе делать нечего, равно как Стоун убежден, что спасение человечества – звезды.
– И оба борются против «Фишхука».
– Годфри хочет положить конец монополии, но сохранить основу. Финн идет дальше. «Фишхук» для него – не главное. Его цель паракинетика, ее он собирается уничтожить.
– Финн считает Стоуна врагом?
– Он стоит у него на пути. А поделать Финн ничего не может. Годфри старается не подставлять себя. Однако Финн знает его планы и считает его основной фигурой, способной объединить паракинетиков. Естественно, при первой возможности он попытается то него избавиться.
– Похоже, тебя это не слишком страшит.
– Годфри не боится. Для него Финн лишь еще одна проблема, еще одно препятствие.
Они вышли из ресторана и двинулись вниз по асфальтированной дорожке, тянувшейся вдоль фасадов номеров.
В свете умирающего дня долина переливалась черными и пурпурными бликами, отражаясь в мрачной бронзе реки.
Последние солнечные лучи освещали верх обрыва на противоположном берегу; серебристой молнией по синеве в небе все еще носился ястреб.
Они дошли до своего блока, Блэйн толкнул дверь, пропуская Гарриет вперед, затем вошел сам. Не успел он пересечь порог, как столкнулся с Гарриет.
Гарриет коротко вскрикнула, и он почувствовал, как она напряглась, прижавшись к нему.
Он поглядел через ее плечо. Вытянувшись, лицом вниз на полу лежал Годфри Стоун.
Уже наклонясь над ним, Блэйн знал, что Стоун мертв. Он как будто сжался, стал меньше, утратив наполнявшую раньше большое тело жизни. А теперь он превратился просто в обернутое мятыми тряпками тело и в его неподвижности было что-то страшное.
Гарриет закрыла наружную дверь. И в клацанье задвижки Блэйну послышалось рыдание.
Наклонившись ниже, Блэйн заметил под головой Стоуна лужицу крови.
Нажав рычаг, Гарриет опустила жалюзи на окнах.
– Может, зажжем свет? – предложил Блэйн.
– Погоди, Шеп, сейчас.
Щелкнул выключатель, с потолка брызнул свет, и они увидели, что у Стоуна размозжен череп. Щупать пульс не имело смысла – после такого удара по голове выжить невозможно. Покачиваясь на корточках, Блэйн пораженно думал, какой надо обладать свирепостью и, возможно, отчаянием, чтобы нанести подобный удар.
Он поглядел на Гарриет и покачал головой, удивляясь ее хладнокровию, затем вспомнил, что в репортерской практике насильственная смерть не такая уж редкость.
– Это Финн, – произнесла она тихим ровным голосом, настолько ровным, что почувствовалось, с каким трудом она сдерживается. – Не сам Финн, конечно. Кто-то из его подручных. Или доброволец. Один из его фанатиков-последователей. Многие готовы выполнить любое его приказание.
Она подошла и присела рядом с трупом напротив Блэйна. Рот ее был сжат в прямую, суровую линию. Лицо натянуто и жестоко. И только маленький потек там, где сбежала единственная слеза.
– Что будем делать? – спросил Блэйн. – Наверно, надо вызвать полицию.
Она сделала предостерегающий жест.
– Только не полицию. Мы не должны оказаться замешанными. Финн и его банда только этого и ждут. Держу пари, в полицию уже сообщили.
– Думаешь, убийца?
– А почему нет? Звонок, неизвестный голос сообщает, что в «Равнинах», в номере 10, убит человек. Затем быстро вешает трубку.
– Чтобы подставить нас?
– Чтобы подставить того, кто был с Годфри. Они могут не знать, кто мы такие. А тот врач не мог…
– Не знаю. Наверно, мог.
– Слушай, Шеп, по тому, произошло, я уверена: Финн в Бельмонте. Так называется городок, где мы тебя нашли.
– Буду знать.
– Что-то происходит, – сказала она. – Что-то важное. И не где-нибудь, а здесь. Здесь и Райли, и его грузовик, и…
– Что надо делать?
– Нельзя допускать, чтобы полиция обнаружила Годфри.
– Мы можем вытащить его через заднюю дверь и отнести в машину.
– Не исключено, что за нами следят. Тогда нам не выкрутиться. Она в отчаянии всплеснула руками.
– Если у Финна теперь будут развязаны руки, он сможет добиться всего, что задумал. Мы не можем дать вывести себя из игры. Мы обязаны остановить его.
– Мы?
– Ты и я. Теперь тебе тянуть лямку Годфри. Тебе решать.
– Но я…
Его глаза вдруг яростно вспыхнули:
– Ты был его другом. Он тебе все рассказал. Ты обещал быть с ним.
– Конечно, я обещал. Но я начинаю с нуля. Я ничего не знаю.
– Останови Финна, – сказала она. – Выясни, что он затеял, и помешай ему. Найди сковывающий маневр…
– Ох, это твое военное мышление. Сковывающие маневры и линии отступления. Пышная дама в генеральном мундире, огромных сапогах и с гроздьями медалей на высокой груди.
– Прекрати!
– Журналистка! Трезво мыслящая!
– Замолчи, Шеп, – сказала Гарриет. – Как я могу сейчас трезво мыслить? Я верила в Годфри Стоуна. Верила в его дело.
– Мне кажется, я тоже верю. Но все так необычно, так быстро…
– Может, нам лучше всего убежать, скрыться.
– Нет! Подожди. Если мы убежим, мы выбываем из игры, как если бы нас поймали.
– Но у нас нет выхода, Шеп.
– А вдруг есть, – задумчиво произнес он. – Здесь есть поблизости городок с названием Гамильтон?
– Есть, пару миль отсюда. Вниз по реке.
Блэйн вскочил на ноги и огляделся вокруг.
Телефон стоял на ночном столике между кроватями.
