Дом смотрелся так же роскошно, как каплевидное авто капитан-директора. Он, наверное, был даже сродни произведениям искусства со всеми своими изящными архитектурными деталями, названий которых я не знал, замысловатыми и радующими глаз окнами, дверями на высоком, тоже изящном, крыльце, с разноцветной покатой крышей, увенчанной ажурными беседками и какими-то возносящимися к небу постройками, назначение которых было для меня великой тайной. На крыльце этого чуда зодчества стоял под навесом коренастый седовласый человек в широких белых брюках и просторной белой рубахе навыпуск и внимательно наблюдал за рывками моего "тихони", в очередной раз застрявшего в луже.
- Добрый день, господин Торхиньо, - поприветствовал я его, выйдя из авто. - Полиция, Леонардо Грег.
Мажордом не сделал ни одного движения, чтобы спуститься с крыльца. Его круглое лицо вдруг стало сердитым, словно полиция ему смертельно надоела. Наверное, так оно и было.
- У меня нет к вам никаких вопросов, господин Торхиньо, - миролюбиво сказал я, остановившись у крыльца и снизу вверх глядя на его округлую фигуру. - Просто хотел бы, с вашего позволения, побродить здесь немного.
Нахохлившийся мажордом, словно не расслышав моих первых слов, буркнул, не удостаивая меня взглядом:
- Что вам угодно? Владельцы дома отсутствуют.
- Я Леонардо Грег из полиции, - еще более миролюбиво повторил я. - Я уже беседовал сегодня с господами Карреро. А теперь решил побывать здесь, на месте событий.
Господин Торхиньо вновь пробурчал все с тем же взъерошенным и неприступным видом дракона, охраняющего пещеру с несметными сокровищами:
- Полиции здесь уже было видимо-невидимо. Только вот толку никакого.
- Ведется следствие, - сдержанно сказал я. - 0 результатах говорить пока...
- Всю траву истоптали, птиц распугали, нырка-богомола вообще с тех пор не видно, - угрюмо продолжал мажордом, не обращая внимания на мои слова. - И мало того, что полиция - так ведь едут теперь всякие любопытствующие, всю дорогу разбили, не проехать, не пройти теперь...
- Я не любопытствующий, господин Торхиньо. Я из полиции, - в очередной раз сказал я.
- Они вот тоже говорят, что из полиции. - Мажордом возвышался на крыльце над моей головой, как неприступный утес. - И лезут, лезут. Любопытно им, видите ли.
"Пресса суетится, не иначе, - подумал я. - Видимо, придется представиться по всей форме, а то ведь выпятит грудь и не пустит".
Я вынул из кармана куртки свою служебную карточку и поднял над головой.
- Я из Унипола, господин Торхиньо. Надеюсь, вам хорошо видно?
Он скосил один глаз на карточку - и вдруг преобразился. Неприступный утес развалился прямо на глазах.
- Унипо-ол? - воскликнул он, мгновенно скатившись с великолепного крыльца и очутившись рядом со мной. - Наконец-то! Дошли мои молитвы! От наших-то ведь толку никакого - все облазили, все потоптали, кустарник поломали, расспрашивали по десять раз, а в итоге? Что в итоге, господин... - он вновь взглянул на карточку, которую я продолжал держать перед его носом, - ...господин Грег? В итоге они признали ее просто сумасшедшей! Это кто сумасшедшая, это госпожа Дика сумасшедшая? Да сами они все сумасшедшие, вот что я вам скажу!
Он подступал все ближе, потрясая кулаками, так что мне пришлось попридержать его, уперев палец ему в грудь.
- Успокойтесь, господин Торхиньо. Следствие продолжается и о каких-либо выводах речь пока не идет.
Мажордом присел, как перед прыжком, и, резко выпрямившись, выпалил прямо мне в лицо:
- Да они уже признали ее сумасшедшей, говорю вам! Они и господину Луису так сказали! Надеюсь, уж Унипол-то разберется, привлечет, наконец, специалистов? Я же им все рассказывал, этим господам из городского управления!
- О чем? - насторожился я.
- Как это о чем? - Мажордом изумленно застыл передо мной. Его белая рубаха уже была испещрена каплями дождя. - Они разве не поставили вас в известность, господин Брэк?
- Грег, - поправил я. - Вас же той ночью не было в доме. Или я ошибаюсь?
- Не было! Не было! - Он воздел руки к небу. - К сожалению, не было! А я ведь знал, что такое не кончится добром!
- Давайте пройдем на крыльцо, господин Торхиньо, - предложил я. Чтобы не мокнуть. И вы мне все расскажете.
- Да что тут рассказывать? - взвился он, игнорируя мое предложение. Я давно чувствовал, что эта долина - заколдованное место! Вокруг дожди - у нас сухо; вокруг сухо - здесь дожди.
В данный момент такое утверждение мажордома не соответствовало действительности, но я не стал ничего говорить по этому поводу. Возможно, у него действительно имелась какая-то дополнительная информация? Впрочем, я как-то сразу в этом засомневался - после первых же его слов о "заколдованном месте".
- А у нас дожди! - еще раз воскликнул господин Торхиньо. - А эти вечерние мерцания над перевалом! А ночные огни! Я бывалый человек, господин Брэк, я такого навидался во время мятежа на Побережье - я ведь, считай, всю жизнь прослужил в корпусе карабинеров, да-а... И никогда ничего не боялся! Ни-ког-да! - Мажордом-карабинер вновь начал наступать на меня. - Я и здесь по ночам бродить было начал - люблю побродить по ночам, - но куда там! Эти тени ночные, эти вздохи... Ружье-то охотничье есть, там оно, - мажордом махнул в сторону дома и перешел на шепот: - Но разве поможет тут ружье? Огни эти, вспышки эти над перевалом... А они, эти специалисты, - последнее слово он произнес с издевкой, - рефракционные, говорят, эффекты в атмосфере! Люминофоры, говорят! Конечно, - его тон стал еще более ехидным, - легче всего придумать красивое название - и все в порядке! Люминофоры - и все тут! Но почему именно здесь, господин Брэк, спрашиваю я вас, почему в нашей долине эти самые люминофоры, эта рефракция, а вокруг никакой рефракции не наблюдается? Почему, я вас спрашиваю?
Все-таки он вынудил меня сделать шаг назад и мне пришлось опять выставить перед собой палец. Плечи его совсем промокли. По моему лицу сползали капли все усиливающегося дождя.
- Господин Торхиньо, - сказал я, в свою очередь пытаясь оттеснить его к крыльцу со спасительным навесом, - а вы рассказывали об этих ваших... м-м... необычных явлениях госпоже Карреро?
- А как же! - невольно отступая под моим напором, воскликнул мажордом. - Сколько раз! Просил поговорить с господином Луисом, убедить его перебраться в другое место. Здесь ведь почти никто не живет! Никто! - Он вновь надвинулся на меня; со стороны могло показаться, что мы исполняем какой-то танец. - Болтушка Хильда? Эта несносная Валерия? Заметьте, обе без мужей! - ("Ну и что? - подумал я. - Странный аргумент"). - Выживший из ума господин Хаген? Вот он-то уж точно сумасшедший! Да все они бывают здесь раз в году, не чаще, и никаких мажордомов не держат! Вернее, не держатся у них мажордомы, уходят! А почему? Потому что нехорошее здесь место, господин Брэк, это я вам говорю. Я бы тоже ушел, но госпожа... Она же такая...
