Именно Джереми научил её ясному мышлению; научил разделять политику и людей; и, самое главное, научил не путать справедливость с отмщением, а вину с ответственностью. И хотя Джереми считал, что может добиться справедливости и одновременно насладится местью — Почему нет? Пока ты понимаешь, в чем разница — ей он позволял действовать по-другому. В отличие от большинства юных идеалистов, Кэти не “повзрослела” с годами. Она просто стала более терпеливой. Со временем они с Джереми стали близкими друзьями и соратниками, несмотря на давний и зачастую ожесточенный спор относительно тактики действий.
Сейчас же…
— Хватит шуток! — рявкнула она на него. Затем на Исаака: — И ты тоже! Оставь свою глупую игру в дворецкого!
Джереми перестал хихикать и шлепнулся обратно в кресло. Двигаясь гораздо степеннее, Исаак сделал то же самое.
— Я не шучу, Кэти, — настойчиво заявил Джереми. — Ни в коей мере.
Видя в её глазах подозрение и скептицизм, Джереми нахмурился.
— Я что, ничему тебя не научил? Месть — это одно; правосудие — другое. — Он кивнул в сторону двери. — Этот твой восхитительный офицер готов предоставить мне возможность свершить правосудие. Как минимум в Звездном Королевстве. Ты хоть на минуту можешь представить, что я такой дурак, чтобы отбросить это ради банальной мести?
Она без труда ответила ему столь же сердитым взглядом.
— Да . Проклятье, Джереми! О чем же ещё мы спорили все эти годы?
Он помотал головой.
— Ты путаешь яблоки с апельсинами. Или, лучше сказать, оптовую торговлю с розничной. — Он протянул вперед левую руку ладонью вверх и ткнул в нее указательным пальцем правой руки. — Пока мы с товарищами время от времени получали имена отдельных мантикорских мерзавцев, правосудие было невозможно. Даже если бы нам удалось притащить ублюдков в суд за нарушение мантикорских законов, направленных против рабовладения, что с того? Ты не хуже меня знаешь, какой была бы официальная реакция правительства Звездного Королевства.
Тут он идеально воспроизвел пронос типичного мантикорского аристократа:
— В каждом стаде найдется паршивая овца.
На взгляд Кэти имитация удалась куда лучше, чем бас Зилвицкого раньше. Этого, конечно, и следовало ожидать: он достаточно времени провел в её обществе, а она сама говорила с этим самым прононсом. Было время, когда она пыталась его изжить, но это оказалось практически невозможно.
Джереми пожал плечами.
— Доказать обратное возможности не было. — На мгновение его глаза полыхнули незамутненной яростью. — Так что лучше было убить ублюдков. Это хотя бы позволяло нам самим почувствовать себя лучше, да и всегда был шанс, что кто-то ещё из свиней сочтет, что игра не стоит свечей. Но теперь …
Он окинул её пристальным взглядом.
— Скажи, что ты думаешь, леди Кэтрин Монтень, графиня Тор. Скажи правду. Сколько имен из высших и самых почтенных слоев мантикорского общества окажется в этих списках Зилвицкого?
Её слегка передернуло.
— Не хочу даже задумываться об этом, Джереми. Слишком, черт подери, много , это уж наверняка. — Губы Кэти сжались, удерживая старую боль. — Не буду слишком удивлена, увидев там кого-то из друзей времен детства или учебы в колледже. Одному Богу ведомо, насколько распространилась гниль. Особенно после начала войны.
Она вяло махнула в сторону двери.
— Я была несправедлива к драгоценному Флоту капитана. Из всех мантикорских организаций, у Флота, наверное, лучшая репутация в том, что касается борьбы с работорговлей. С тех пор как они заняты войной с Хевеном, свиньи получили возможность беспрепятственно лазить в кормушку. Во тьме; с глаз долой, из сердца вон.
— Намного лучшая, — решительно заявил Джереми. — И теперь…
Он снова принялся радостно, преувеличенно мелодраматически потирать руки. Кэти ничуть не сомневалась, что если бы у него были усы, он принялся бы их крутить.
Но усов у Джереми Экса не было, как и волос на лице вообще. Так было, поскольку K-86b/273-1/5 был генетически сконструирован для жизни домашнего слуги, а социопсихологи и специалисты по маркетингу “Рабсилы” единодушно постановили, что у подобных созданий не должно быть волос на лице. Джереми как-то сказал Кэти, что считает именно это последним и непростительным преступлением Мезы. И хуже всего было то, что она не была уверена, пошутил ли он. В конце концов, Джереми Экс шутил обо всем; и это не мешало ему быть смертоносным, как лавина.
— Всё складывается просто прекрасно, — торжествовал Джереми, всё ещё потирая руки. — Со списком Зилвицкого на руках мы сможем перетряхнуть всё стадо и показать, насколько глубоко на самом деле проникла зараза работорговли. — Он развел руки и произнес почти извиняющимся тоном. — Даже в Звездном Королевстве, в отношении которого все — даже я — признают, что там дела обстоят лучше, чем где бы то ни было ещё. За исключением Хевена, разумеется, но тамошние идиоты с энтузиазмом надели ярмо другой формы порабощения. Можно только догадываться, насколько плохо обстоит дело в Солнечной Лиге, не говоря уже о гнойнике, называющем себя Силезской Конфедерацией.
Кэти нахмурилась.
— Никто не поверит…
— Мне? Одюбон Баллрум? Конечно нет! Что за нелепая идея. Мы просто кучка генетически ущербных маньяков и убийц. Нельзя верить ничему, что мы говорим и к черту списки. Нет-нет, список должен быть оглашен…
Кэти поняла, куда он клонит.
— Вот уж нет ! — взвыла она. — Эта идея ещё бредовее! — Она принялась расхаживать взад-вперед, переставляя ноги с тем отсутствием грации, которое характерно для скачущей по земле птицы. — И это всё равно, мать твою, невозможно! Я сама — отверженная с дурной репутацией. Единственный представитель дворянства выставленный из Палаты Лордов помимо этого долбанного педофила Сивью и…
Её вопль резко оборвался. Как и шаги. Она споткнулась и едва не упала лицом вперед.
Очень бледным лицом — бледнее обычного — которое уставилось на Джереми глазами расширившимися настолько, что ярко-голубая радужка была практически не видна.
Джереми прекратил хихикать и потирать руки. Но сделал это только чтобы выдать короткую песенку-гротеск, исполняя её на манер популярной колыбельной и взмахивая в такт руками.
О! О! Ведьма вернулась!
Ведьма вернулась! Ведьма вернулась!
О, горе! Самая злобная ведьма на свете!
Частушку сменила необычно мягкая — для Джереми — улыбка.
— О, да, леди Кэтрин. Почему бы тебе ещё раз не рассказать — сейчас — насколько по-твоему вероятно, что кто-то из фарисействующих герцогов или герцогинь встанет в Палате Лордов и начнет разоряться на тему кому там место, а кому — нет. Сегодня ? Когда самая знаменитая изгнанница только что засунула их дерьмо обратно им в благородные глотки?
