- Голову пеплом посыпать - разве это так трудно? Не понимаю, не понимаю...
- А как вам нравится это беспробудное вранье? Будто квартира у них двухкомнатная! Как вам это нравится?
- Враки, конечно, потрясающие. Разве секрет, что там, где две - там непременно три, где одна - там две, где ни одной - там все равно прибежище. Что и говорить, заврались под завязку... Они же ее заперли и никого туда не допускают, а сами волокут туда все, что попадается... Враки, враки безбожные!
- Столько вранья развелось - ни пройти, ни проехать! Живого места на земле не осталось - все враками загадили!..
- И заметьте - отборнейшие, породистые враки! Такие враки, что уже и враками не назовешь! Нет, это уже восходит к врачарам, врачищам даже!
- Врут изобретательно, отъявленно, дерзко! Чего они этим добиваются? Чего добьются? А цену себе набивают - и вся разгадка!..
- Как не хочется, как противно говорить об этом, а другого способа нет, не открыли еще, не освоили, не разметали, не отгородили столбиками кюветы, не поставили заправочной станции, закусочные не построили,- приходится по старой, по битой-наезженной: ла-ла да ла-ла, как горохом о стенку...
- Ссылаются, заметьте, на то, что пепла у них нет, что пепел еще готовить надо! Нашли себе отговорку и рады - рот до ушей! Что и говорить, что и говорить!..
И девчонки мои здесь! - блаженствует мысленно хозяйка,- и тоже ведут себя непринужденно, как дома, ума набираются от старших! Когда Курицын вернется, непременно обрадую, и пошлю прикупить еще школьных шмоток, ничто так не идет взрослеющим матрешкам, как белые кружева на строгом темно-синем фоне! Да они и сами папку пошлют, чего с ним церемониться! - думает она, а старшая из погодок тем временем поднимает глаза на фрак сивожелезовый и спрашивает: дядя, дядя, а там, под телевизором, и правда что-то лежит, или нам, матрешкам, только кажется? - Не заботьтесь об этом,- с прискорбным вздохом отвечает сивожелезовый,- это всего лишь ковер. Если взять ковер, скатать его и одним концом подсунуть под телевизор, то получится примерно то, что вы теперь сами видите.- Да,- поднимает глаза вторая погодка,- но ковры все на месте, мы все наши ковры знаем наперечет! - Охотно верю,- скорбит сивожелезовый,- значит, родители новый купили, которого вы еще не знаете.- Да,- не сдаются погодки,но когда же они успели? Всю ночь возились с Постулатом Антрекотовичем, потом мамочка завтрак готовила, потом мы позавтракали, и папочка укатил куда-то,когда тут успеешь за покупками сбегать? - Значит, успели,- стоит на своем сивожелезовый,- вчера, допустим, или третьего дня - купили, но не показали сразу, чтобы после интересней было. Чтобы предъявить сюрпризом.- Ах, сюрпризом! - прыскают погодки.- Сюрпризом - это хорошо, мы сюрпризы любим! А то мы тут знаете что подумали? - уж не мертвый ли Постулат Антрекотович в родительской спальне коченеет? При такой жаре представьте, что будет через час-другой, хотя бы льдом его обложить, хоть простынку в водичке выхолодить. Все мухи сюда соберутся, потом гоняй их...- Вы глубоко заблуждаетесь, барышни,- строго отвечает сивожелезовый, подобрав отвисшую было губу,- ничего подобного, Постулат Антрекотович - он... в некотором смысле, разумеется... он сейчас пребывает... м-м-м... сейчас вы не может
е его видеть, барышни, вот и все, что вам следует знать об этом!..
Ну, матрешки! - думает с восторгом Анестезия,- ну, хохотушки-разумницы, мужика приперли к стенке, он аж потускнел и выгнулся - с такими матрешками поди объяснись, палец в рот не клади, по локоть отхватят! Придется новый ковер покупать, отстираюсь, денег наскребу - и в магазин, а Курицына дождусь на улице, а матрешки увидят нас - папочка, мамочка, вы разве ковер прикупили? - а как же, вот он! - потом подменить незаметно, а Отстоякина хоронить без оркестра, скромно, чтобы никто ничего не заподозрил... все, иду стирать, белья набралось столько, что подумать тошно,- и она уходит из спальни и оказывается в ванной, где с радостью отмечает, что фраки продолжают совещаться, а человек на телеэкране по-прежнему молчит и заглядывает на пол, на тугой объемистый сверток, одним концом затолканный под телевизор.
- Ведь ничего дурного не хотел - за что его так? Цель его была скромна и очевидна: пробудить, добудиться - всего-навсего...
- Всего-навсего, стряхнуть сонливость, в чувство привести, дать понять, повернуть лицом к истине...
- Не убий,- подсказывал он,- не убий ближнего своего, сколь близко ни свела бы вас судьбина!
- Они знали, чем довести его - звонки и бородинский! Звонки без адреса, никому и ниоткуда, а бородинский - ему одному, со всех сторон, безотказному...
- А ведь он мог защититься! Мог! Упредить удар и покарать злопыхателей! Мог разработать план на уничтожение и блестяще осуществить его!
- Что и говорить! Ему не стоило большого труда затравить их мышами, или напустить из-под двери угарного газу! Вот они тут подрыгались бы!
- Помните его слова: конечно, осложнения неизбежны, но мы и раньше жили сложно, нищак, преодолеем,- и преодолел бы, если бы не взваливал на себя еще и за других, за тех же Курицыных... если бы не потакал развязному загулу, не сочувствовал бесчувственным...
- Или мог бы столкнуть их всех по лестнице! Одной левой! Заманить на площадку под любым правдоподобным предлогом - и угу! Курицын первым поломал бы себе позвоночник, слег бы в параличе - делай с ним что хочешь...
- Но не стал! Предпочел другое. Что-то не позволило ему воспользоваться превосходством в силе... какая-то внутренняя грань неприятия... А ведь мог и заворот кишок незаметно подстроить - сунул бы Курицыну чего-нибудь вкусненького - и дело сделано. Никакой милиции не распутать, не совладал человек с продуктами питания, вуаля!
- А как легко он мог позволить себе отказаться от приглашения и не ходить в злополучную спальню, к Анестезийке в липкие сети! Или мог бы, опомнясь, утопить Владлена в ванной: давай, дескать, освежимся с перепою - и подтолкнул бы, и тот ни за что бы не выплыл! Или сделать из проволоки удавку - вот подышал бы Владлен! Или уколоть чем-нибудь ржавеньким, сделать ему заражения крови... но не стал! Внутренняя убежденность подсказала ему: прости их, Постулат, не делай ничего, само все сделается...
- И сделалось!
- И сделалось...
- А эти - самое элементарное осилить ленятся. Милицию пригласить, понятых, "скорую" вызвать - для составления акта о кончине...
- Чует кошка, чье сало съела!
- Опасаются, что сразу же угодят под подозрение! Так им и надо! Рыльце-то в пушку! А еще говорят, что поступают по совести! Враки, враки безбожные... А как он уходил! Как уходил! Вопреки законам смертного исхода! Трижды выкарабкивался, незаурядный, и трижды возвращался в пучину. Без всплеска, не указывая пальцем на того, кто, собственно, явился причиной... а ведь жизнь любил похлестче некоторых! И она его обожала!.. Человечище, шел босой, чтоб землю под собою чуять, наступил на веточку, а та и ужалила...
