– Я хочу, чтобы мне принесли их головы. Все равно головы им ни к чему… Пошлите туда самых лучших – хоманнаров, «Детей Печали». Не нужно никаких тактических изысков. Просто убить, как и повелел Справедливый и Грозный. Думаю, со светляками они справятся без хлопот. Иное дело женщина… а может быть демон в женском обличье. К ней нельзя приближаться. Нужен один точный и дальний выстрел снайпера. Чем дальше, тем лучше.
– Раз уж мы заговорили об этой женщине, – сказал Каннорк. – Как мы поступим с объектом «Стойбище»?
– Ах да, – усмехнулся Вьюргахихх. – Ведь я, помнится, разболтал государственную тайну… Я хочу, чтобы к Троктарку незамедлительно выдвинулось крейсерское соединение Истребителей Миров. Или даже крыло. Узнайте, кто находится ближе всех к Троктарку, и распорядитесь от моего имени. Если этелекхи уже воспользовались моим промахом, эршогоннаров над Троктарком встретят незваные гости. Будет интересно…
3. Особо секретный объект «Стойбище»
– Paskan marjat[17], – ясным голосом сказал Ниденталь и покраснел.
– Вы опять за свое, – укоризненно промолвил Руссо.
– Не могу же я браниться в приличном обществе! – сказал Ниденталь, оправдываясь и от того краснея еще больше. – А если уж невмоготу… здесь ведь никто не знает финский язык.
– Кому в нашем сообществе может понадобиться знать финский? – поразился Руссо. – Кроме, разумеется, лиц с ментальными аберрациями?
– Оставьте ваш первобытный шовинизм, Антуан, – строго сказал командор Хендрикс. – А вам, Франц, не стоило бы недооценивать аудиторию. Я кое-что понимаю по-фински. У меня однажды был финско-эстонский экипаж. Это был очень долгий полет, и уж эту-то сочную фразу я многажды слышал по самым разным поводам. И еще много сочных фраз по-русски, которые не отважусь повторить даже перед лицом дьявола. Но если вы таким образом пытались суммировать общее мнение, вам это удалось.
– Согласен, – мрачно проговорил Оберт. – Ну и чего мы тут торчим попусту? Идемте на свежий воздух… если кто-то отважится назвать свежим воздухом эту консервированную газовую смесь.
– Именно эту проблему, прежде чем мы покинем бункер, я и хотел бы обсудить, – веско сказал капрал Даринуэрн.
В обращенных к нему взглядах можно было прочесть весь спектр негативных эмоций, от усталости до отвращения, но только не желание что-либо с кем-либо обсуждать.
– Желаете еще что-нибудь соврать? – спросил Руссо чрезвычайно язвительно.
– Галактическая станция, где все мы находимся, – упрямо продолжал капрал, – практически неуправляема. Это не станция даже. Мне рассказывали. Это старый орбитальный док, очень большой. Самый большой в Эхайноре. Его сняли с орбиты, модернизировали и отбуксировали сюда. Подальше от метрополии, подальше от главных планет. Есть такое эхайнское выражение: оставить лепешку на пороге. То есть по собственному ротозейству приманить беду в дом. Так вот, никому не хотелось оставлять лепешку на пороге. Иначе придут люди, заберут и лепешку, и дом.
– При чем тут лепешка? – нахмурился Ниденталь.
– Все остальные поняли метафору, – досадливо сказал Оберт. – Продолжайте, капрал.
– Спасибо, – сказал Даринуэрн без намека иронию. – Когда док сделался станцией и… гм… стал обитаемым, его погрузили в экзометрию. Теперь это «Стойбище» – особо секретный объект Оперативного дивизиона Бюро военно-космической разведки Черной Руки Эхайнора. Никто из тех, кто на борту, не может повлиять на его движение. Никто, даже капитан Ктелларн. Системы жизнеобеспечения также совершенно автономны. К счастью, нет повода жаловаться на их функциональность. Собственной двигательной установки у «Стойбища» нет. Из этого следует, что мы, эхайны, находимся с вами в равном положении. Мы такие же узники этой космической тюрьмы, как и вы. Случись что-нибудь непредвиденное – и мы погибнем все вместе. Благодарение Стихиям, ничего подобного не происходило. Да и что может произойти в экзометрии, где все курсы параллельны?
– Забавно, – не удержался командор Хендрикс. – Мы, люди, говорим об экзометрии теми же словами.
– Еще одно свидетельство того, что мы с вами скорее схожи, нежели различны.
– Здравое рассуждение, – отметил Оберт. – «Пути мудрости не знают ни теснин, ни препятствий»[18]. Вдвойне приятно слышать это от вас, капрал. Особенно если учесть, что ваш капитан считает иначе…
– Я с ним не согласен, – неохотно сказал Даринуэрн, – и пытался донести это свое несогласие до юного Тони Дюваля. Надеюсь, мне удалось. Если удастся объяснить вам смысл нашего совместного заточения, день будет прожит не зря.
– Может быть, по дороге? – спросил Оберт не слишком уверенно. Он чувствовал, как железные своды бункера давят на него всей своей многотонной громадой.
– Нет, лучше здесь, – твердо сказал капрал. – Наверху будет слишком много лишних эмоций… Такое положение вещей вынужденно, оно вызвано требованиями полной и бескомпромиссной конспирации. Никаких следов нашего присутствия в субсветовом пространстве. У вас – никаких шансов подать о себе знак. У тех, кто занят вашими поисками – никаких шансов найти и освободить вас. Почти идеальный план. Да, есть издержки. Вы теряете часть личного времени в принудительной изоляции. Хотя, если я правильно понял, капитан Ктелларн открыл вам некоторые нюансы вашего положения, которые хотя бы отчасти компенсируют эти потери.
– О чем это вы? – нахмурился Руссо.
– Неважно, – перебил его Оберт. – Потом. Может быть.
– Точно так же теряем личное время и мы, эхайны. Я простой солдат и не слишком по этому поводу печалюсь. Особенно если учесть, что по завершении моей миссии мне обещан титул т’шегра, со всеми причитающимися привилегиями. Это младший титул эхайнской аристократии…
– Барон Даринуэрн, – сказал Руссо, усмехаясь.
– … для вас, возможно, это пустой звук. Но мое детство прошло в забытом фермерском поселении посреди необозримой деамлухской пустоши. Для меня это немыслимый, неподвластный воображению взлет. Это обеспеченная старость. Это резиденция в любой из планетарных столиц. Наконец, это гостеприимно распахнутые врата Роргомарна – замка Тултэмахиманору Эварна Эвритиорна, Справедливого и Грозного гекхайана Черной Руки Эхайнора. Одних размышлений об ослепительных перспективах для меня достаточно, чтобы примириться со всеми неудобствами рутинного бытия. Не знаю, что было обещано капитану Ктелларну – полагаю, нечто еще более заманчивое. Но в отличие от меня он – высокообразованная и амбициозная натура. Громадная ответственность, жуткий дефицит впечатлений, ощущение неясной враждебности окружения кого угодно выведет из равновесия.
