– Почему же вы об этом не сказали? – воскликнул Нисс в благородном негодовании.
– А зачем? Ты спрашивал? Слушай, Нисс. Ты слышал, что я сказал другим насчет того, чтобы придержать язык? Это относится и к тебе, только в большей степени. Они всего лишь члены экипажа, а тебя я хотел сделать главой команды. ХОТЕЛ. Чтобы управлять командой, нужно иметь мозги, а не только мускулы. Теперь это дело стало для тебя труднее, потому что тебе придется доказывать наличие мозгов вопреки моему твердому убеждению, что у тебя их нет.
– Капитан, я…
– Молчи. Слушай. Если эта история выйдет наружу, те четверо станут учениками шкипера, но ты станешь никем. Ты никогда больше не ступишь ни на один корабль.
И присматривай, чтобы никто из команды не смел ее оскорблять. Ты отвечаешь за это. И лишаешься двухнедельного жалования.
– Ка-апитан, – жалобно сказал Нисс, – другие…
– На других я меньше полагался, Нисс, поэтому и наказал их меньше. Проваливай.
26
Диджи бесцельно играл фотокубиком, что всегда стоял на его столе. Когда кубик поворачивался, он темнел. Поставленный на любую грань, он светлел, и в нем появлялось трехмерное изображение улыбающейся женщины. Команда поговаривала, что на каждой из шести сторон появлялись различные женщины. Так оно и было.
Джемни Озер следил за появлением и исчезновением изображений без всякого интереса. Теперь, когда корабль был обезопасен – по крайней мере против предполагаемых вариантов атаки – было время подумать о последующих шагах.
Однако Диджи подходил к делу кружным путем, а может, и вовсе не подходил. Он сказал:
– Конечно, это вина женщины.
Озер пожал плечами и погладил бороду, как бы уверяя себя, что он, во всяком случае, не женщина. В противоположность Диджи, на верхней губе Озера красовались роскошные усы.
– По-видимому, – продолжал Диджи, – прибытие на родную планету прогнало у нее всякую мысль об осторожности. Она вышла из корабля, хотя я и просил ее не делать этого.
– Вы должны были ПРИКАЗАТЬ ей не выходить.
– Не знаю, помогло ли бы это. Она аристократка, привыкла сама приказывать своим роботам. Кроме того, я хочу сотрудничать с ней, а не ссориться. И еще… Она была другом Предка.
– И до сих пор жива, – сказал Озер, покачивая головой. – Прямо мороз по коже. Старая старуха.
– Да, но выглядит совсем молодой. И привлекательной. И нос кверху. Не ушла, когда ребята подошли к ней. Не пожелала пожать им руки. Ну, ладно, это дело прошлое.
– Капитан, а правильно ли было сказать Ниссу, что он дрался с роботом?
– Правильно! Правильно, Озер. Если бы он думал, что его побил и унизил перед товарищами женственный космонит меньше и легче его, он навеки стал бы для нас бесполезным. Это полностью сломало бы его. И нам не нужны слухи, что космониты – супермены. Поэтому я так строго приказал помалкивать об этом случае. Нисс будет крепко следить за ребятами, и если это дело не распространится, никто не узнает, что космонит был роботом. Но я полагаю, что в этой истории есть одна хорошая сторона.
– Какая, капитан?
– Она заставила меня подумать о роботах. Много ли мы знаем о них? Что, например, знаешь ты?
Озер пожал плечами.
– Капитан, я о них не думал.
– И никто не думает. Во всяком случае, поселенцы. Мы знаем, что космониты имеют роботов, зависят от них, никуда без них не ходят, ничего без них не могут сделать, паразитируют на них, и мы уверены, что они чахнут из-за роботов. Мы знаем, что на Земле раньше были роботы, навязанные космонитами нам, и что они постепенно исчезают с лица Земли, в земных городах их вовсе нет, только в сельской местности.
Мы знаем, что Поселенческие Миры не имеют и не хотят иметь роботов ни в городе, ни в сельской местности. Таким образом, поселенцы никогда не видели их на своих планетах и вряд ли на Земле… Что мы еще знаем?
– Есть Три Закона Роботехники.
– Правильно. Главным образом Первый Закон: «Робот не может повредить человеку или своим бездействием допустить, чтобы человеку был причинен вред». Так вот, не полагайся на него. Он означает не совсем то. Мы все считали, что из-за Первого Закона роботы нам не опасны, такая уверенность – это хорошо, но не в том случае, если это – мнимая уверенность. Робот Дэниел повредил Ниссу и ничуть не огорчен этим, несмотря на Первый Закон.
– Он защищал…
– Вот именно. А что, если ты должен сравнивать вред? Что, если стоит вопрос – повредить ли Ниссу или позволить нанести вред твоей космонитской хозяйке? Естественно, ты предпочитаешь первое.
– Это имеет смысл.
– Ясное дело, имеет. А сейчас мы на планете роботов, их тут сотни две миллионов. Что им приказано? Как они балансируют конфликт между тем или иным вредом? Можем ли мы быть уверены, что никто из них не тронет нас? Ведь что-то на этой планете уничтожило два корабля.
Озер сказал неохотно:
– Ну, этот робот Дэниел – необычный робот. Он больше похож на человека, чем мы. Может, на нем не стоит обобщать? Другой робот – как его там?..
– Жискар. Легко запомнить. Меня зовут Дэниел Жискар.
– Я и мысленно называю вас капитаном, капитан. Во всяком случае, этот Р. Жискар стоял там и ничего не делал. Он выглядит как робот и действует так же. Мы встретили и здесь кучу роботов, но они нам ничего не сделали. Только наблюдали.
– А если здесь есть какие-нибудь специальные роботы, которые МОГУТ повредить нам?
– Я думаю, мы готовы к этому.
– СЕЙЧАС – да. Вот почему инцидент с Дэниелом и Ниссом хорошая вещь. Мы думали, что на нас могут напасть только соляриане, еще оставшиеся здесь. А их может и НЕ быть.
Вполне возможно, что нам опасны именно роботы, какие-то специально сконструированные роботы. И если леди Глэдис сумеет мобилизовать своих бывших роботов – это же было ее поместье – и заставить их защищать ее и нас, тогда мы нейтрализуем все, что за ними.
– А она сможет?
– Посмотрим, – сказал Диджи.
27
– Спасибо тебе, Дэниел, – сказала Глэдис. – Ты хорошо поступил, – лицо ее как бы съежилось, побледнело, губы стали бескровными. – Лучше бы я не приезжала, – тихо добавила она.
– Бесполезно жалеть, мадам Глэдис, – сказал Жискар. – Друг Дэниел и я останемся за дверью, чтобы никто больше не потревожил вас.
Коридор был пуст. Дэниел и Жискар разговаривали на звуковой волне ниже человеческого порога слышимости и в своей краткой конденсированной манере.
– Мадам приняла неразумное решение, отказавшись уйти, – сказал Жискар.
– Это ясно.
– Я думаю, друг Жискар, что не было необходимости заставлять ее изменять решение.
