Проект на Чуди завершить не успели. В 2485 году локальное пространство Славии внезапно выпало из гиперпространственной системы координат, "схлопнулось", как говорили в просторечье. Нет, с планетой ничего не случилось, она по-прежнему вращалась вместе с пятью соседками вокруг своей звезды. Но для остального человечества она сделалась так же недосягаема, как другие галактики - двести парсеков на субсветовых скоростях преодолеть нереально.
Внезапное исчезновение государства с трёхмиллиардным населением вызвало замешательство у соседей и шок у колонистов Чуди, в одно мгновение потерявших надежду увидеть своих родных и близких. Первым опомнилось Имперское Правительство - как обычно. Пока где-то на Новой Европе, Дао-Ци, Большом Дели и прочих островках человеческой цивилизации раздумывали о случившемся, в локальное пространство бесхозной планеты вошли боевые крейсеры. Нет, войны не последовало. Аннексия прошла мирно и цивилизованно - как обычно. Колонистам предложили выбрать новую родину по собственному желанию. Бесплатная доставка со всем личным имуществом гарантировалась. Некоторые воспользовались этим предложением, но для большинства колонизация Чуди - уже Альбиона - было делом всей жизни, и они остались.
Официально Имперское Правительство продолжало славийский проект. Были выделены колоссальные средства для строительства нового города и исследовательского комплекса. Однако это было лишь прикрытием. Мощную научно-техническую базу в сотнях парсеков от метрополии создавали, надеясь раскрыть секреты "Генезиса".
На первый взгляд Альбион казался малоинтересной планетой. Большую часть её занимали горные хребты и безводные каменные плато, летом выжигаемые горячим светилом, зимой вымораживаемые ветрами с полярных ледников. Слишком мало воды, слишком тонкий слой атмосферы для возникновения полноценного биоценоза. Только жиденькие лишайники, мох, да примитивные насекомые ухитрялись выживать здесь. Но в одном месте Альбион выглядел иначе. Огромный оазис - провал в коре планеты, созданный древними катаклизмами, долина шириной в полторы и длинной в три с половиной тысячи километров с большими озёрами посередине. Поднимающееся из недр тепло грело воду в озёрах и превращало долину в естественную теплицу, заполненную экзотической флорой и фауной.
Славийцы собирались преобразовывать этот мир, потому построили исследовательский институт и посёлок в самом сердце теплицы - на берегу Большого Озера. Имперцам долина нужна была в сугубо утилитарных целях. Город возводили так, чтобы с одной стороны отгородиться от её непредсказуемой фауны, с другой - прикрыться тепловым щитом от полярных ветров. Расстояние от города до посёлка было ничтожным - шестьсот километров, полтора часа лёта на флайере. Но это были два чужих друг другу мира. Большинство озерян не любили город, горожане боялись и не понимали теплицу.
А Ната не принадлежала ни одному из этих миров.
Ната бросила флайер вниз. Там, посреди сплошного океана тёмно-зелёного леса виднелась проплешина холма. Северный и западный склоны его уходили вниз полого, а южный и восточный круто обрывались к полноводному ручью, выныривающему из чащи.
Лапы-опоры резко ударили о землю, заставив машину подпрыгнуть.
- Ай! - Моник испуганно-весело взвизгнула. - Ты когда-нибудь нас убьёшь!
- Разве ты не хочешь, чтобы мы умерли в один день? - Ната озорно глянула на подругу и, открыв дверь, выскочила наружу. - Но сначала мы будем жить оч-ч-ч-чень долго и счастливо!
Она понеслась вниз, к высокой, в пол человеческого роста, мягкой траве. Добежала и плюхнулась навзничь, разметав руки и ноги.
- Как же здесь хорошо! Наконец-то мы вырвались из этого вонючего города! По-моему, только мужчины могли придумать жить под треклятыми куполами, когда так близко чистое, голубое небо!
Моник подошла, присела рядом, любуясь лицом подруги.
- Ната, не будь так сурова к мужчинам. Они разные бывают.
Ната распахнула глаза, метнула на неё притворно-возмущённый взгляд.
- Не смей их защищать! Посмотри вокруг, на этот мир - как он прекрасен. И он наш! Почему мы прячемся от него за осточертевшими стенами? Потому что мужчины везде видят врагов. Почему губернатор зарубил программу адаптации, предложенную Паниной? Чем плоха идея строить в долине дачные коттеджи, детский центр? Конечно, губернатор никогда не пойдёт на такое. Мужчина!
- Не передёргивай. Мне тоже не очень-то хотелось бы жить здесь, постоянно чувствовать себя в опасности.
- Какая опасность, о чём ты говоришь? Озёрный посёлок прекрасно обходится без купола. И без импорта продовольствия, между прочим!
- Бррр... - поёжилась Моник. - Как представлю, какой туман у них там всегда....
Этот её почти детский возглас, этот жест заставили Нату улыбнуться. В окружении мягких, колышущихся под лёгким ветерком стеблей травы Моник выглядела особенно привлекательной. Оказывается, зелёный цвет прекрасно гармонирует с чёрными, непокорно-вьющимися волосами, стянутыми в смешной хвостик на затылке, с шоколадно-смуглой кожей...
Почувствовав, как сладкий жар начинает растекаться по телу, Ната перевернулась на бок, призывно вытянула руки:
- Подумаешь, туман! Иди ко мне.
Моник смущённо моргнула.
- Ты что, хочешь... прямо здесь?!
- Почему нет? Тебе не нравится это место?
- Знаешь, я сразу вспоминаю о кошмарных тварях, что водятся в лесу.
- Эх ты, робкая моя птичка! - засмеялась Ната. - Ты сомневаешься, что я смогу тебя защитить?
Моник осторожно прилегла рядом. Тёплые, тёмно-карие глаза её были совсем близко. И губы. Чувственные, сладкие на вкус. Ната легонько провела пальцем по виску, по щеке, покрытой мягким, едва ощутимым пушком, по шее. Подцепила ногтём застёжку на вороте комбинезона. Моник напряглась, быстро облизнула губы.
- Может, сходить к машине за бластером? На всякий случай.
- Да я голыми руками разорву любую тварь, какая попробует к тебе прикоснуться!
Ната потянула застёжку... и замерла. В голове резко и настойчиво загудел зуммер коммуникатора. Экстренный вызов из лаборатории.
Она села, хлопнула пальцем по бляшке прибора, прилепленного к виску.
Вызывала Сорокина:
"Ната, ты далеко?"
- В долине. Что случилось?
"Тебе лучше приехать. Мы остановили трансляцию".
- Почему?! Расчётное время...
"Я всего лишь технический специалист, поговори с Ивон. Но лучше возвращайся, увидишь сама".
Через две минуты флайер оторвался от площадки на вершине холма и, сделав крутой разворот, пошёл на юго-восток. Мелькнул внизу серебристый отблеск лесного ручья, кроны чернолистов слились в сплошное море и покатили зелёными волнами до самого подножья вырастающей навстречу гигантской стены. Там, на широком уступе в полукилометре от верхней кромки обрыва, фантастическим гнездовьем приклеились разноцветные купола города. Гилл выровняла высоту перед самым обрывом и направила машину в распахнувшийся навстречу шлюз.
