Проанализировав причины, по каким могла вестись слежка, я пришел к выводу, что сам являюсь причиной. И это случилось, кажется, у ворот.
Расположившись на земле, у стен стояло и сидело человек пятнадцать профессиональных нищих, они жалобно стонали и выставляли напоказ настоящие или искусственные язвы. Зарабатывали они неплохо. Но лично я никогда не давал милостыню людям моложе семидесяти. А до этого преклонного возраста можно зарабатывать и на других, более полезных для общества работах.
Среди нищих, на самом неудобном месте стояла только одна женщина, которая подходила по всем пунктам. Судьба не часто жалует стариков. На ее ладони лежало несколько мелких монет, да и те вскоре выбили из рук подбежавшие мальчишки. Равнодушное отношение остальных попрошаек говорило о том, что старуха явно не их круга.
Жалость – неизвестное чувство для варркана. Но я не чистый варркан и знал, что такое испытывать нужду. Подойдя к ней, я на виду у всех достал кошелек и выбрал одну монету. Старуха вцепилась в нее обеими руками и поднесла ближе к глазам.
– О! Господин не ошибся, дав мне двуликого Зулона? – С обоих сторон монеты было одно и тоже изображение какого-то бородатого старика.
– Я не ошибся, дав тебе двуликого Зулона.
– Господин слишком добр для горожанина или он не знает, что монета имеет большую ценность?
– Господин знает ценность монеты, поэтому дал тебе именно ее. Она твоя, – успокоил я окончательно старуху.
– Благодарю тебя, мой господин, за столь щедрый подарок, – под восхищенный шепот остальных нищих она запихала монету подальше в складки платья.
Вполне удовлетворенный своим поступком, я развернулся и пошел прочь. Старуха бормотала что-то вслед, но за шумом толпы ее никто не слышал. Один лишь я уловил слова, произнесенные явно не для моих ушей.
– Иди, варркан, иди. Мы встретимся с тобой гораздо раньше, чем… – дальше я не расслышал.
Я не стал придавать особого внимания словам бедной старухи, удивляясь лишь тому, что она каким-то образом распознала мою профессию.
Видимо, именно этот случай позволил раскрыть тайну моих карманов. Не было ничего удивительного в том, что к (хвосту) присоединилось еще двое, и, так как на улицах стало темнеть, я решил зайти в ближайшую подворотню, чтобы не утруждать приятелей долгой ходьбой. У меня тоже есть совесть. Каждый должен делать то, чему он учился. Другое дело, как, и у кого. Я не завидовал желающим получить мои денежки.
Место я выбрал замечательное. Темнее не бывает. Мои глаза все видели великолепно, а вот гостям освещения явно не хватит. Но нет. Навстречу, из другого конца переулка вышли еще двое с факелами в руках. Такой деловой подход мне нравился. Так, что мы имеем? У одного из грабителей в руках небольшая дубина, у второго кастет. Остальные, видимо, тоже вооружены.
Их лица напоминали персонажи фильмов ужасов. Не иначе, ребята специально гримировались, чтобы напустить на жертву побольше страху.
Довольно удачно изобразив на лице слезливую покорность, я робко прижался к теплой стенке. Грубый, пропитой голос выдохнул перегаром прямо в лицо:
– Кошелек или жизнь! – не прибавив ничего нового в историю ограблений – старо, как мир.
В доказательство того, что не шутит, малый ткнул мне в ребро ножом.
– Вытаскивай денежки.
– Какие денежки? – проблеял я. – У меня ничего нет.
Даже я сам поверил себе, а если бы взял на полтона повыше, поверили бы и грабители. Но такого намерения у меня не было, поэтому я сделал слабую попытку выкрутиться из объятий громилы. Парни заржали, как стадо баранов. Радость их стала еще больше, когда маленький предводитель прошамкал:
– Врет, бельмо! В кармане у него кошель-то. Я бы сказал, что у меня еще есть, но промолчал, наблюдая, с каким наслаждением главарь полез в мой карман. Лицо его буквально засветилось от счастья, когда он нащупал там мой кошелек. Много ли нужно человеку для счастья? Напарники дружно хмыкнули и подступили ближе.
Беда маленького заключалась в том, что деньги принадлежали мне и что они лежали в правом кармане. Главарю пришлось слегка скрючиться, чтобы их достать. Ему было явно неудобно, да и кошелек никак не хотел вылезать.
Рано или поздно все надоедает и приближается к концу. Мне порядком надоело, что ребята работают так грубо и неумело.
– Эй ты, – голос мой не оставлял никаких иллюзий. – Маленький засранец, тебя в школе учили вежливости?
Рот главаря распахнулся от подобного хамства со стороны потенциальной жертвы, но он продолжал настойчиво шарить по карману. Мне ничего не оставалось, как сделать из его руки вермишель.
Обступившие нас громилы смотрели на орущего предводителя и ничего не понимали. Потом до них дошло, что дело повернулось интересной стороной и ухнув разом: (Ах ты гад!) – они кинулись на меня. Любой, у которого в голове имеются мозги, сразу же догадался бы, что дело нечисто, но ребята оказались явно не из интеллигенции. Они были просто кретинами, раз решили, что четверым гораздо удобнее лезть в один карман.
Я не виноват. Они сами натыкались на мои кулаки, беспечно запрокидывая назад свои головы. Их упорству можно только позавидовать. Со старанием, достойным лучшего применения, парни снова и снова подымались и лезли ко мне, настырно сопя и размазывая по носам кровь. Так что пришлось довольно долго успокаивать невезунчиков, до тех пор пока они не поняли, кто хозяин положения. Когда парни, наконец, решили отказаться от чужих денег, они являли отнюдь не жизнерадостную картину. Оставалось лишь перешагнуть через еле шевелящиеся тела и направиться к гостинице Марка.
Город Лакмор показал мне зубы, а я показал ему когти.
Я спешил к себе. На улице заметно похолодало, и я с удовольствием представлял горячий ужин и теплую постель. Заодно я хотел поинтересоваться у Марка, что означает название на его вывеске. Не успел я пройти и двух кварталов от места ограбления, как дорогу преградила королевская стража, вооруженная короткими мечами. Командир – бравый вояка с усами – поднял руку:
– Остановись и повинуйся, житель! Мне не составило бы особого труда раскидать и этих притязателей на мою личность, но, во-первых – я законопослушный житель и гражданин, а во-вторых – ребята на работе и ничего плохого мне не сделали.
– Следуй за нами, житель.
– За что я задержан? – почему бы мне не поинтересоваться?
– За нарушение порядка в городе. Ты изувечил четырех добропорядочных граждан города Лакмора.
– Ясно. Значит все-таки добропорядочными оказались те ребята, а не я. Этого следовало ожидать. Ну и город! Любое событие становится известно всем жителям ровно через (два квартала).
