Она очень долго молилась, солнце было почти в зените. Полдень. Ей казалось, что солнышко слышит ее, и она снова и снова просила, за маму, за отца, за младших.
Снова и снова.
Вдруг, может ей показалось, кто-то заглянул прямо в ее сердце, сказал что-то ласковое.
И погладил по голове. Девочка почувствовала родную и заботливую, как у отца или мамы, теплую руку. Ей сразу стало легче, высохли слезы, и она, как и должно быть в детстве, забыв о несчастьях и бедах, побежала в деревню, домой.
Они живые. Не как мы. Другой, своей жизнью. Они сильнее, чем мы, ведь они на целую вечность старше. Их жизнь почти бесконечность. Тот, кто задумал и создал всё вокруг, предусмотрел все и в их жизни. Одни из них живут короткую жизнь, слепя черноту космоса, познавая бытие, чтобы в конце вспыхнуть как миллионы солнц, с последним светом выбросив в пространство свою плоть, из которой появятся те, кто даст начало уже другой жизни. Они не боятся печального окончания существования, потому что, через некоторый, незначительный по их понятия срок, они родятся в другом, не менее величественном образе. И уж у них появятся маленькие спутники, на которых, возможно, через миллионы циклов появятся моря и океаны, горы и реки, задуют ветры и пойдут дожди, появятся удивительные звери и вырастут необычные цветы.
Другие, схлопываясь в черное ничто, пожирая свет, время и пространство, замирают до самого конца вселенной, прячутся в своих черных коконах, затягивая в свою бездну осколки чужого бытия.
Третьи тихо и молча умирают, остывая и растягивая свой печальный конец, глядя на бесконечную череду других жизней, ярко проплывающую перед их безрадостным взором. Есть много видов других, которые за свою, для них недолгую жизнь, не успевают даже осознать себя. Им нет числа, потому что они - звезды.
Она с достоинством взирала на сущее, ощупывая каждый кубик пространства своими сенсорами, систематизировала информацию, физически ощущая всю безграничность вселенной. Она знала, что есть другие пространства и вселенные, но здесь она чувствовала себя по-хозяйски уютно, в своем, таком знакомом и непредсказуемом мире. Обменивалась с другими новостями, интересовалась происшествиями.
Случалось много странного и неожиданного, даже для них. Для нее. На ее второй планете была жизнь. Да, самый полный вариант жизни. Очень красивый и редкий.
И моря с океанами, и ветры с дождями, и цветы. Была и разумная жизнь.
Маленькие существа на второй планете уже подобрались к главным тайнам мироздания, но в социальном устройстве их мира что-то было не так, да впрочем, как и во всей вселенной. Нейтринные потоки других звезд пронзали планету насквозь, все, абсолютно все ей рассказывая.
Судьба любого из существ, живших на планете, ей просто не интересна, ведь ее долг дать жизни возможность, шанс, а уж живущие на планете сами должны бороться за свое выживание. Она знала, что ее обожествляют на планете, но для нее это не имело значения. Хотя, их культурой и науками она интересовалась, но было что-то вроде запрета, табу на вмешательство в жизнь другого разума. В их войны, интриги, науку, превозносимую выше всего любовь, коварство и предательство. Чисто этический запрет, которого она всегда придерживалась, с того самого мгновения, когда осознала себя.
Правила, уставы, кодексы и законы и написаны, и напечатаны, и выбиты в камне, и отлиты в металле лишь для того, чтобы их беспрекословно соблюдать, придерживаться, блюсти, охранять, строго следовать им и подчиняться.
Или, наплевав абсолютно на всё, забыть о них.
Что-то грустной, щемящей нотой тронуло ее чувственные струны, сумеречной серенадой межгалактического ветра внесло диссонанс в мириады ее мыслей.
Что-то, что-то, что? Ах, вот ...
Вихрь на пол вселенной, а в нем крошечная пылинка-былинка, детеныш человека, ребенок, девочка.
Пылинка, попавшая на контакты реле управляющего миллиардами тонн, градусов, течений и потоков излучения звездного организма.
Молитв она слышала немало, и никогда не обращала на них внимания, но...
Легкая ее длань простерлась над головкой молящегося ребенка, она даже слегка коснулась ее волос. Она не могла остаться в стороне и знала, как обходить даже мировые константы. А уж законы этики? Запреты? Это табу?!
Найти причину бед молящейся девочки не составило труда. - Конечно, она не судья.
Но иногда и звездам бывает одиноко и грустно. Ей захотелось помочь этой меленькой частичке живой плоти. Не только устранить причину. - Воздать должное?
- Да! Без всякого сомнения! Тем более, казалось - само сущее будто было не против ее желания помочь ребенку, и не возражало, и она это явно чувствовала.
- Тринадцать тысяч двести тридцать два цикла второй планеты - ровно столько пройдет времени, прежде чем ее лучи долетят до старинной приятельницы - заканчивающей свой век большой красной звезды. Недолгий разговор с несколькими старинными подругами.
- Они заберут часть энергии у красной звезды, для них это не составит труда, и тогда ...
Корабли зависли над планетой. Весь огромный флот республики на орбите далекой и никому не нужной планеты. Редкая атмосфера, скалы, ущелья. Черно-красно-коричневая поверхность. Ветер жидкой атмосферы гонит песчинки по горам и плоскогорьям. Унылая планета. Давно кто-то построил большую станцию, хорошо укрепленную крепость. Потом, тоже очень давно, кто-то уже другой, вывез все ценное.
И ученым, после долгого и кропотливого изучения не удалось узнать, кем и зачем все это было построено? Ни оставшаяся мебель, ни системы жизнеобеспечения, ни сами помещения не были предназначены для существ, даже отдаленно схожих с человеком. Какими были создатели твердыни, откуда пришли и куда ушли, узнать не удалось. Мало того, некоторые из охранных систем до сих пор, спустя тысячелетия, все еще работали. Построено на века, если бы не реденькая атмосфера. Конструкции крепости были в оспинах и громадных метеоритных фурункулах-кратерах, уже давно. Этот сектор, в стратегическом плане, не представлял для республики никакого интереса. И свежим президентским указом планету разрешено было уничтожить. Испытать эффективность оружия новых кораблей. Впервые ученым и инженерам удалось соединить пиковые импульсы главного калибра линкоров. По расчетам, такой импульс должен развалить планету на сотню астероидов.
Весомый аргумент в любой войне, тем более, в планах республики конца войнам не видно. Верфи работали, училища готовили офицеров, женщины рожали солдат, республика была на вершине могущества.
Аккредитованные журналисты вели прямые репортажи с кораблей эскадры.
