— А где Санта? — неожиданно спрашивает Калерия.
В гараже повисает напряженная тишина, от которой у Картазаева напряглись мышцы спины. Мозаика из разрозненных фактов, доселе беспорядочно крутившаяся в его голове, вдруг сложилась в донельзя ясную картину. И судя по всему, эта картина должна была вот-вот стать последней в его жизни.
Он был на грани истерики и уже делал судорожные попытки выползти из машины, которая должна быть стать ловушкой, читай, коллективной могилой, когда все они одновременно увидели Санту.
В одной руке объемистый баул с торчащими во все стороны углами, в другой пестрый сверток. Когда он его развернул, все увидели золотистый халат, весь испещренный вышитыми строчками.
— Халат Вилли Архангела! — с благоговение произнесла Калерия, и все ахнули, будто увидели чудо воочию.
— Я думал, что все это враки, — проговорил Свин, от восторга забывший даже о бутербродах. — Значит, это Ольгерт его тогда замочил. А все отнекивался. Я, говорит, даже не видал Вилли. Все знали, что Вилли заговоренный. Его даже монахи не трогали. А Ольгерт польстился, за это и был наказан.
— Кем был наказан? — тотчас спросил Картазаев, и на него опять посмотрели не так, как хотелось бы.
Санта небрежно скомкал халат и бросил его к заднему стеклу, после чего кивком указал на баул. Мика метнулся, вжикнул молнией.
— Оба-на!
Внутри оказался целый арсенал. Пистолеты, автоматы с прикладами и без, патроны. Пацаны кинулись выбирать. Через некоторое время Мика оказался перепоясан пулеметной лентой, словно матрос крейсера "Аврора".
— Пуля попадет, на мозаику разлетишься! — предупредил Картазаев, и только после этого пацан ее снял.
Когда все вооружились, столпились у машины, сразу не решаясь сесть в нее. Картазаев понял, что его выход. Сунул голову со стороны водителя. Засрано было капитально. Коврики полны мусора. Кресло засалено донельзя. Ручки захватаны. Поинтересовался:
— Надеюсь, ничего мне в жопу не воткнется.
Уселся за руль. Это подействовало лучшей любой команды, и все, толкаясь, полезли в машину.
Рядом оказалась Калерия. Пацаны сзади.
Завывая на первой скорости, машина выбралась из подвала, почти царапая крышей низкие своды.
Три зоны, говорите, думал Картазаев. Ну что ж, начнем с первой.
Первая зона носила название Крысиной. По существу, это был городской квартал в прежней нумерации являвшийся вторым, но с оригиналом имевший общее только внешние границы.
Дома были словно облиты черной краской, ни огонька. Зато в подвалах жизнь била ключом. Каждый был превращен в гибрид пивнушки и борделя. Секс и выпивка, ничего более. Все вертепы были строго поделены между преступными группировками, поэтому Санта направил машину в наиболее непритязательное заведение под названием "Утопленник", где была мала вероятность встретиться с людьми Вилория Гуса.
В бар спустились Санта и Картазаев. В тесном подвале было накурено и не протолкнуться от клиентов. Картазаев и Санта прошли сразу к стойке. Заведовал баром человек с тонким нервическим лицом по имени Бедрос.
Он оглядел подошедших цепким изучающим взглядом и коротко бросил:
— Тунганут бар?
(Тунганут есть? — сумитский.)
— Бар, — ответил Санта, выкладывая на стойку плоскую металлическую тару.
Бедрос на секунду приоткрыл коробочку, и тотчас на лицо его упал отсвет лежащего в ней тонкого и, казалось, светящегося, словно крохотный фонарик лепестка. Бармен смочил слюной палец и дотронулся до него. Слюна зашипела, испаряясь.
Действительно, напоминает застывший огонь, поразился Картазаев.
(Тунган-ут- застывший огонь. Сумитский.)
Тара незамедлительно исчезла под передником бармена.
— Смотри, не опали там чего, — заметил Картазаев.
— Это кто? — Бедрос уставился на него. — Гость?
— Гость, — ответил Санта.
— Тогда пусть болтает поменьше.
— Это что угроза? — спросил Картазаев. — Тебе что тунганута мало?
Санта остановил его словоизвержение.
— Нам нужна еда и бензин.
— Еду на вынос не дам, — отрезал бармен. — Монахам враз доложат, и завтра я уже буду во Дворце.
— Везет, — вырвалось у Картазаева.
— Что он меня все время вякает? Если он гость, то пусть и ведет себя как гость! — Бедрос постарался выкрикнуть слово "гость" погромче, с соседних столиков даже оглянулись на шум.
Картазаев взял инициативу на себя и дружелюбно сказал:
— Не надо больше кричать. Еще раз вздумаешь пасть разинуть, ее тебе подвяжут, потому что негоже покойника с открытым хлебалом хоронить, — он невзначай показал из кармана рукоять пистолета. — А бензин тоже на вынос не даешь? Что, мы его, по-твоему, должны тут же выпить? Или на машине прямо сюда въехать?
Санта опять жестом остановил его.
— Мы согласны, — только и сказал он.
— Как знаешь, — сплюнул на пол Картазаев, больше всего ему не хотелось тащить сюда Мику.
Они обедали по одному. Первой зашла Калерия. Она тихо как мышка сидела за своим столиком, стараясь не привлекать ничьего внимания, когда в зал вошла высокая статная девушка в сопровождении четырех громил. Красотка встретилась взглядом с Калерией, и та торопливо отвела взгляд, уткнув его в свою тарелку с нехитрой снедью, а потом и вовсе постаралась поскорее исчезнуть.
Ей на смену пришел Мика. Как и было уговорено, он сразу сел за тот же столик, а Бедрос поставил перед ним полную тарелку. Но на этот раз бармен остался стоять у стола.
— Чего вылупился? Хочешь глянуть, как я твое дерьмо буду жрать? — в своей обычной далекой от вежливости манере спросил Мика.
— С вами хочет поговорить дама, — невозмутимо заметил тот.
Мика аж поперхнулся, уловив два заветных слова: "дама" и "хочет".
— Так что же ты стоишь, охломонище, веди ее скорее, — нетерпеливо воскликнул он.
— Дама желает, чтобы вы подошли сами.
И Мика пошел, разом наплевав на все предупреждения Санты и Картазаева, которые строго настрого запретили ему куда-либо отходить от стола. Тарелка так и осталась нетронутой. Хрен с ней, с едой. Дама хочет.
Остальные тем временем парились в машине. В кабине было жарко, несмотря на полностью опущенные стекла. Попытка Картазаева открыть дверцу была пресечена Свином.
— Крысолов может запрыгнуть, — предупредил он.
— Что за крысолов? — заинтересовался Картазаев. — Это из-за него назвали район…я хотел сказать, зону?
Из слов Свина он узнал много познавательного. Как оказалось, район одно время наводнили крысы.
— Спасу от них никакого не было, пьяных на улицах загрызали, — сказал Свин. — Крыса зверь умный как человек. В ловушку не идет. Решили тогда извести ее старым дедовским способом- с помощью крысолова. Для чего изловили десяток тварей, да и закрыли в одной бочке.
